Лимит памяти
– Владислав, вы сами не играете уже года три. Не рано ли закончили? Основатель советской шахматной школы Михаил Ботвинник считал, что апофеоз силы шахматиста приходится на 45 лет…
– Сейчас время движется куда быстрее. Думаю, что если шахматист к 35 годам не стал чемпионом мира, он не станет им уже никогда. Титул удержать еще можно, но выйти на новый уровень – нет.
– Почему?
– Организм изнашивается быстрее. Стало несравненно больше турниров и партий, растет поток информации, который профессиональному шахматисту надо обрабатывать. Скажу без ложной скромности, раньше я гордился своей памятью. Она была лучше, чем у любого из тех, кого я близко знал. Но какой-то лимит у нее все-таки есть. Конечно, сама по себе память может расширяться практически до бесконечности, но только в том случае, если общее состояние организма человека хорошее. Чемпионат мира по шахматам: взгляд из-за кулис
– Знаменитая история, когда вы заснули прямо во время партии, связана с этой проблемой?
– В том числе.
Корпоративный мир помахал нам ластой
– Вы считаете, что шахматы ныне не столь популярны, хотя количество играющих в них с появлением Интернета просто огромно?
– Здесь требуется уточнение. Да, благодаря бывшим президентам ФИДЕ Флоренсио Кампоманесу и Кирсану Илюмжинову в шахматную семью вошло до ста новых стран. Однако меня смущает то место, которое шахматы занимают в современном обществе. К примеру, раньше матч на первенство мира между Анатолием Карповым и Гарри Каспаровым проводился в Колонном зале Дома союзов в Москве, и его освещение в СМИ было соответствующим. Отчеты с матча на первых полосах не только советских, но и американских, британских, французских газет были нормальным явлением. В большинстве европейских изданий существовали шахматные колонки. С начала XXI века место шахмат в информационном пространстве постепенно скукоживается. Сегодня чемпион мира может спокойно ходить неузнанным по улицам. Вряд ли можно быть довольным такой ситуацией. Тем более что в отличие от многих я не считаю ее необратимой.
– Не сказались на общем интересе к шахматам метания FIDE, постоянно меняющей форматы определения чемпиона мира?
– Не думаю. В свое время уход от отдельных матчей за шахматную корону к турнирам был связан с желанием “накормить” большое количество людей, не входящих в топ-20, у которых нет возможности играть в элитных турнирах. Это решение позволило выжить в те годы не одному шахматисту, в том числе и мне.
– Почему же тогда шахматы утратили былую популярность?
– Пик хайпа вокруг шахмат в 1970–1980-е годы был связан с политикой. Карпов – Корчной: “человек системы” против “предателя”. Каспаров – Карпов: “дитя перемен” против “приемного сына Брежнева”. Потом все это закончилось. Тогда по инициативе Каспарова начались поиски корпоративного спонсора, в первую очередь, среди IT-компаний. Кибернетика создавалась на шахматных моделях, и наша близость всегда была велика. Однако Intel спонсировал шахматы всего два года, а IBM ушла, как только Каспаров проиграл компьютеру (при этом Гарри Кимович получил хорошие деньги). После этого корпоративный мир помахал нам ластой и больше интереса к шахматам не проявлял. Да, у отдельных игроков есть индивидуальные контракты, но это никак не помогает шахматам в целом.
Шахматам нужен ребрендинг
– Можно ли из шахмат делать шоу?
– Я в этом абсолютно не сомневаюсь. Но на эту тему в идеале надо говорить не со мной, а, к примеру, с театральным режиссером. Это должен быть профессионал, умеющий делать действо, за которое люди готовы платить. На данный же момент пока непонятно, как показывать шахматы, чтобы это было захватывающе. Если вы сейчас переместитесь во времени лет на сто назад и войдете в шахматный зал, то не увидите каких-то принципиальных изменений.
Приведу простой пример из смежной области. В 2003 году в покере произошла революция. Там установили камеру под столом.
Телезрителям стали видны карты игрока, который, к примеру, блефует, и все нюансы выражения его лица. После этого покер хлынул на все мировые телеканалы.
Наступила его золотая эра, туда пришли тысячи людей, невероятно выросли призовые фонды. Все это благодаря совместной работе телевидения, инвесторов и “революционеров”. У нас такого симбиоза нет. Шахматам нужен ребрендинг. Надо все менять: лого, слоган, фронтменов и далее по списку. Анатолий КАРПОВ: ФИДЕ нанесла страшный удар по имиджу шахмат
Как-то в Москве я пошел в Большой театр на гастроли лондонской Королевской оперы. Я там давно не был и просто не представлял, как все изменилось. Непонятный текст, который поется на итальянском языке, транслируется на большом экране с синхронным переводом на русский. События, которые в оригинале должны происходить в XVI веке, перенесены в XIX век. И это только малая часть. Подобного рода неортодоксальные действия необходимы шахматам.
Джо Дассен и “Металлика”
– В 1993 году вы уехали из Казахстана во Францию. Что стало главной причиной такого решения?
– Слабый уровень шахмат в Азии. Этой сейчас Китай – победитель двух мужских Олимпиад, командного чемпионата мира, а тогда мы громили и его, и Индию. В то время в Азии турниров практически не было. Как и в Казахстане. Все, что можно было играть, проводилось в Европе. Франция, Германия были для шахматистов раем на земле. Если тебе было, где жить, ты мог играть чуть ли не каждую неделю.
– И зарабатывать этим?
– Конечно. Мне повезло, я сразу начал получать хорошие призовые. Поэтому не надо было искать “шабашки”. Главная проблема приезжих – язык. Но, по большому счету, даже при минимальном его знании можно давать уроки. Я же к языкам проявил способности. Когда приперло, быстро выучил французский с английским по собственной методике.
– Очень интересно…
– Мой метод состоит из трех шагов. Первый этап – изучение основ языка: чтение, произношение, простейшие фразы. После этого самоучитель можно закрывать. Далее учишь наизусть стихи и песни любимых авторов и исполнителей. Ну и начинаешь общаться с носителями языка. При ежедневных занятиях можно через три месяца заговорить на любом европейском языке так, чтобы тебя понимали. В школе же я несколько лет учил немецкий, но не помню его совсем. Система преподавания иностранных языков в университетах и, прежде всего, в школах в любых странах абсолютно бесперспективна. Во Франции я встретил как минимум полсотни человек, которые учили русский язык, но могли сказать на нем только одно слово “карашо!”.
– Кто были вашими французскими и английскими “учителями”?
– Купил на Горбушке диски с песнями и текстами Джо Дассена, заучивал их и переводил по словарю. Из французских поэтов мне очень нравится Поль Верлен. Ну и поскольку в молодости слушал рок, английский познавал через творчество “Metallica”, “Iron Maiden”, “Anthrax”.
Спецслужбы просто рассмеются
– Вернемся к шахматам. Про допинг трубят на каждом шагу, а вот проблема читерства скрыта от широкой публики… Палачи современных шахмат
– При нынешней системе организации турниров схватить за руку читеров невозможно. На подавляющем количестве опенов с неплохими призами на входе в зал нет даже металлоискателей. Более того, в Европе судья соревнований без разрешения полиции не может заставить подозреваемого им игрока даже выложить из карманов предметы. Получить же такое разрешение – целая история. Поэтому организаторы просто не хотят с этим связываться. Для решения проблемы нужны новые технические подходы, в первую очередь, со стороны FIDE. Но я не думаю, что античитинговая комиссия FIDE делает в этом вопросе достаточно. И это не только мое мнение. Я также вполне допускаю, что случаи читерства были даже в самых элитных турнирах. Из частных разговоров знаю, что такое мнение допускают и сами элитные шахматисты.
– Как действуют читеры?
– В свое время я снял и выложил в Интернет видео, где показал, как это элементарно делается. На рынке достаточно много продукции для слабослышащих людей. Есть очень дорогая аппаратура, которую можно не покупать, а взять в аренду. Так часто делают студенты перед экзаменами. Наушник закладывается в ухо, и его абсолютно не видно. Ваш сообщник может находиться в полукилометре от вас с мобильным телефоном и спокойно передавать информацию, точно зная, что ее не услышит даже сидящий рядом с вами. Если я простой читер, поймать меня будет несложно, поскольку я вдруг начну сильно играть. Умный же читер жадничать не будет: две партии сыграет хорошо, две провалит, а пятую проведет блестяще.
– Зачем сильным шахматистам прибегать к читерству?
– Для реализации своих амбиций. Для людей моего поколения шахматы – это религия. Я не преувеличиваю. Мы ходили в шахматный клуб, как верующие – в церковь или в мечеть, с великой радостью. Более молодое поколение считает шахматы просто игрой. Их моральные принципы стали куда менее жесткими. Иное место шахмат в общественной жизни меняет и отношение к ним.
– Как можно успевать реагировать на подсказки в таких динамичных шахматах, как рапид или блиц?
– Во-первых, сейчас не нужно ждать три минуты, чтобы компьютер тебе подсказал хороший ход. Достаточно двух секунд. Во-вторых, сильному шахматисту не нужна помощь на каждый ход. Чтобы обыграть, к примеру, Карлсена, мне достаточно в критический момент подсказки трех-четырех ходов. Если после этого получу выигрышную позицию, то в ней сам разберусь.
– Читеров поймать невозможно?
– Ну почему же. В игровых залах можно ставить “глушилки” или, наоборот, ловить сигнал, определяя место, откуда и куда он поступает. Но все это требует, конечно, немалых денег. Уверен, что если об этой проблеме поговорить с технарями из спецслужб, они рассмеются. Для них это сделать несложно.
Есть ощущение, что конец близок
– История шахмат насчитывает полторы тысячи лет. С конца XVIII века ведутся записи партий. Сегодня их играется большое количество. Неужели до сих пор шахматы сохраняют какие-то тайны?
– Да. Всё реже, но еще можно найти новые варианты. Даже в дебюте. Есть ощущение, что конец близок, но он еще не наступил. Всему виной компьютер. То, что раньше анализировалось месяцами, сейчас делается несравненно быстрее. Жила, позволяющая при переработке шахматной руды находить бриллианты, постепенно истощается. Но это не проблема. Бобби Фишер показал, куда двигаться дальше (шахматы Фишера – это вариант шахмат, в котором начальная расстановка фигур выбирается случайным образом. – Прим. ред.). Это будущее скоро откроется. Возможно, даже в ближайшие 5–10 лет.
АЛМАТЫ – НУР-СУЛТАН – АЛМАТЫ