Алматинцы, пришедшие на премьеру постановки Казахского академического театра драмы имени Мухтара Ауэзова, рисовали в своем воображение все что угодно, например, притчи из жизни легендарного Коркыта, легендарного создателя кобыза. Но увиденное, несомненно, потрясло. Вайткус подал пьесу в жанре импрессии, сломав прижившиеся стереотипы о казахском театре.
Завзятые театралы заново знакомились со своими кумирами – иные жесты и пластика, обновленные голос и речь, другой взгляд. Все это подчеркивало обнажавшуюся по ходу действия сущность героев. Режиссер много работал с актерами, давал им упражнения для правильного дыхания, пения и чистого звука голоса. Артисты скрупулезно отрабатывали каждое движение, добиваясь, чтобы тело говорило, источало мысль.
Впервые в своей практике режиссер ввел в спектакль автора. С полотна кинопроектора Иран-Гайып как современное воплощение Коркыт-ата ведет диалог с Богом. Вообще, роль экрана – это и связующая нить прошлого и настоящего, и проекция любви Коркыта и Сарын Ару, и голограмма корыстолюбивого хана, и явление бога Тенгри.
Важную роль сыграла металлическая конструкция в виде огромного куба – бренный мир, в который человек приходит и из которого уходит в мир иной – она и колыбель, и подобие гроба.
Сценическое решение пьесы придумал художник-постановщик Артурас Шимонис. Общее впечатление усиливалось за счет музыки композитора, лауреата Национальной премии Литвы Алгирдаса Мартинайтиса. Он тонко и со вкусом смиксовал степные напевы, современные мелодии и кобыз в единую волнительную композицию.
– Эта пьеса была написана 25 лет назад. Я долго ждал такого режиссера. Он угадал мои мысли, понял суть пьесы. До сих пор пьесе не давали хода, надо отдать должное смелости директора театра Еркина Жуасбека, – сказал "КАРАВАНУ" лауреат Государственной премии РК, драматург Иран-Гайып.
Спектакль передал и сакральность бытия, когда человек был настолько близок к природе, что понимал и умел говорить на языке зверей и птиц, и трудности поиска своего места в этой жизни, и истинность веры и любви.
Алматы