Я потребовала предъявить удостоверение – бесполезно. Спросила, на каком, собственно, основании? В ответ услышала: “Вопросы задаю я”.
Вопросов оказалось много. Кто живет в моей квартире? Где и кем работаем я и мой муж? Где наши рабочие офисы? На чем ездим? Где у нас дача? Даже спросил про какую-то тетю полковника: кем, вроде, она нам приходится…
Сказать, что у полицейского “крышу” снесло – вроде нельзя. Спокойный, уверенный взгляд. Раскрыл папочку, чтобы записать “показания”, ручку достал. Несмотря на мое возмущение, уходить явно не собирался. Мне пришлось звонить в пресс-службу ДВД, кричать в трубку про произвол их сотрудника, включить диктофон…
Диктофон, к слову, сработал. Человек съежился, захлопнул папочку и быстро согласился выйти из квартиры. Пообещав, что найдет моего мужа.
Признаюсь, было страшно. От непрошеного визитера веяло опасностью.
За несколько дней до этого я, по роду журналистских обязанностей, встретилась с раздавленной горем женщиной. Три года назад точно так же к ней пришли полицейские. Задали примерно те же вопросы: кто живет в квартире, где работает, на чем ездит… Через несколько дней у женщины убили дочь. При странных обстоятельствах.
В своем заявлении на имя начальника ДВД Восточного Казахстана Рашида ЖАКУПОВА я написала: расцениваю вторжение полицейского как давление и запугивание в связи с профессиональной деятельностью. Мне часто приходится писать на темы, которые могут раздражать. Наше общество, к сожалению, пока небезупречно. И народная газета обязана реагировать на нарушения закона.
А пока мне страшно за себя и свою семью.
Усть-Каменогорск