По итогам 10 месяцев 2021 года в Казахстане погибли 48 женщин, 300 – получили увечья в результате домашнего насилия. Всего от различных форм гендерного насилия за этот период пострадали 1 644 девочки и женщины. При этом за помощью обращается только половина пострадавших.
Во время пандемии COVID-19 количество обращений казахстанцев по поводу домашнего насилия увеличилось на 25 процентов, а число убийств в бытовых конфликтах выросло на треть. Как усилилась уязвимость людей с инвалидностью в этот период, можно только предполагать.
В рамках кампании “16 дней активных действий против гендерного насилия” в столице открылась выставка “Обыкновенные вещи”, которая знакомит с реальными историями казахстанок.
Материнская любовь
“Смерть мужа в 2005 году стала тяжелым ударом для меня, но сыну Юре оказалось сложнее. Выходом из ситуации для него стал алкоголь, а потом и наркотики. Я спасала его как могла. Занимала деньги, продала квартиру, оберегала от полиции.
Я боялась, что в тюрьме Юре будет хуже, но по-настоящему плохо ему было дома, когда наступали ломки. Он был не в себе. Избивал меня, отбирал пенсию. Юра мог колоть меня иглой, пока я не соглашалась занять деньги на наркотики.
Моей любви к сыну нет предела, но физическую боль я больше терпеть не могла. Когда звонила в полицию, сердце разрывалось, но я понимала, что это было правильное решение. Для меня и, может, для него тоже…”.
Всё еще мечтаю
“Когда меня в 17 лет изнасиловал родственник, в голове не укладывалось, как близкий человек мог так поступить? Видимо, родители тоже не знали, что делать, и решили выдать меня за него замуж, чтобы защитить от позора.
После бесконечных избиений, унижений и изнасилований я вернулась домой. Из-за стресса у меня развилась глаукома, и я стала инвалидом по зрению. Четыре года спустя я встретила Кайсара и снова поверила в то, что жизнь может быть счастливой. Мы полюбили друг друга и ждали ребенка. Мама была против нашей женитьбы, потому что Кайсар тоже был инвалидом по зрению.
На 20-й неделе беременности, по просьбе мамы и без моего ведома, мне сделали кесарево и перевязали маточные трубы, лишив возможности иметь детей. Я не знала, как жить после этого. И всё еще мечтаю о детях. Сейчас моему малышу было бы 10 лет…”.
Готова уйти. Но куда?
“Мы с мужем Бериком – инвалиды III группы и почти не слышим. Работы нет, квартиру снимаем на пособия. Живем с детьми и енешкой – мамой мужа. Распоряжается деньгами у нас она: покупает продукты, детскую одежду, оплачивает комуслуги и аренду.
Каждый раз, когда Берик выпьет, у нас начинаются ссоры. Не знаю, становится ли ему легче, когда он кричит и бьет меня, но это происходит регулярно. Однажды Берик рассек мне бровь стеклянной банкой, и я обратилась в полицию. Ему сделали предупреждение, но всё бесполезно.
Готова уйти. Но куда? Что делать? Как прокормить детей? Я не смогу заботиться о них сама. Да и енешка никогда не позволит мне этого. Я – как живая кукла, с которой можно делать всё что угодно. Единственное отличие: я ем, хожу в туалет, иногда возмущаюсь и плачу”.
Новый папа убьет нас
“Как мне сказала мама, Абдрахман-ага – мой новый папа. Он жил с нами, но не очень-то меня любил. Часто говорил, что мой родной отец – кобель, и я такой же никчемный и никому не нужный. Угрожал отдать меня в детский дом. Потом начались побои. В меня и маму летели утюг, стулья и всё, что попадалось ему под руку.
Я плакал, когда Абдрахман-ага тушил сигареты о мои руки, пинал ногами и душил. Я ненавидел его и злился на маму за то, что мы живем с ним.
Однажды Абдрахман-ага сильно избил маму и закрыл нас на ключ.
Мне пришлось разбить окно и позвать на помощь соседей. Бывало, что мы прятались у подруг мамы. Она просила их не звонить в полицию – боялась, что будет хуже: Абдрахман-ага найдет нас и убьет…”.
Вместе с ребенком умерла часть меня
“Когда мне было восемь, сосед пытался меня изнасиловать. После этого меня долго мучили кошмары, я боялась, что он нападет на меня и завершит начатое. Из-за стресса и постоянного страха у меня развилась эпилепсия.
В 18 лет меня украли замуж, но свекровь узнала о моей болезни и запретила сыну жить со мной. Я вернулась к родителям уже в положении. Мне очень хотелось родить этого ребенка, но сестры решили, что мать-одиночка, да еще и инвалид, опозорит нашу семью. Они держали меня в раскаленной бане и парили до тех пор, пока не случился выкидыш.
До сих пор не могу простить им этого: тогда вместе с ребенком умерла часть меня. Через несколько лет мне удалили матку из-за образовавшейся миомы. Врач сказал: “У вас больше не будет детей”. "Террорист"," "Прапорщик", "Рэмбо": эксперты рассказали, с какими мужчинами опаснее всего жить
После смерти мамы сестры выгнали меня из дома. Скитаюсь по родственникам, живу в разных домах по 2–3 месяца.
Всё еще мечтаю стать матерью, но разве мне разрешат усыновить ребенка?..”.
Сгоревшие надежды
“В семье знали, что у вспыльчивого Мади были проблемы с законом, но ради детей закрывали на это глаза. У нас считается, что девушка не должна возвращаться домой после свадьбы, но Алия решилась на развод.
Мади просил прощения и хотел вернуться, но наша девочка отказывалась. Однажды он сказал, что подожжет ее. Тогда никто не воспринял эти слова всерьез.
…Тем страшным вечером Мади напился, налил в баклажку бензин и приехал к семье. Пинком открыл дверь, нашел бедную Алиюшку, выплеснул бензин на ковер и бросил спичку. В доме спали девочки, им не было и 10 лет. Огонь распространился очень быстро. Мади пытался сбежать, но его успели задержать. Сейчас он отбывает наказание в тюрьме, но разве это важно? Алию и девочек нам уже не вернуть…”.
Кидать ножи можно
“С первых дней совместной жизни Олег унижал меня, оскорблял и даже бил деревянной разделочной доской по голове. Он часто принуждал меня к сексу и запрещал предохраняться. Если я беременела, заставлял делать аборты.
У нас дома перебита посуда, сломаны двери и мебель из-за постоянных разборок. Самое ужасное – всё происходит на глазах детей. Агрессия стала для них нормой. Нас уже приглашал школьный психолог, потому что сын сказал, что кидать ножи в человека можно, ведь папа всегда так делает дома.
Я решила обратиться за помощью, не хочу, чтобы мой сын вырос таким же, как его отец”.
Не родись красивой
“Муж считал меня красивой и страшно ревновал. И бил – чаще всего по голове, чтобы испортить лицо. Однажды рассек мне бровь ударом игрушечной машинки. После рождения четвертого ребенка я все-таки развелась с Даулетом, но вскоре попала в аварию. Он стал ухаживать за мной, потому что теперь я не могу ходить.
Хотя “ухаживает” – неправильное слово.
Муж постоянно грозится убить меня, оставить на улице или уронить, когда несет на руках. Пользуясь моим положением, 3–4 раза в месяц насилует меня.
Не могу даже закричать: дети спят, и к тому же мне стыдно. Даулет говорит, что хочет здоровую жену, а я порчу ему жизнь. Но при этом не уходит. Молча терплю, потому что физически завишу от него…”.
НУР-СУЛТАН