После громкого заявления гражданского министра обороны Нурлана ЕРМЕКБАЕВА о его нулевой терпимости к коррупции и преступлениям в погонах, бывший военный летчик, майор авиации Адильбек ИСКАКОВ обратился к нему, как к своей последней надежде.
Старшего офицера сначала отстранили от должности, а затем осудили, приговорив к условному лишению свободы. За решетку не упекли, но легче ему от этого не стало. Поскольку и он, и его многочисленные сослуживцы, близкие родственники и друзья считают, что правосудие, по большому счету, “не произошло”.
Диверсия или подстава?
– Моя жизнь сейчас разделена на “до” и “после”, – говорит военный летчик Адильбек Искаков. – И дело сейчас даже не в том, что я, как опытный летчик, вместо боевой работы в небе вынужден на земле торговать колбасой, чтобы семью свою хоть как-то прокормить, а в том, что точка в уголовном деле о хищении авиационного керосина на авиабазе не поставлена. На нем вообще поставили жирный крест. Нурлан ЕРМЕКБАЕВ: Не надо лезть в чужой карман!
– Дело по хищению керосина закрыто? Но почему?!
– Это уголовное дело не просто прекращено, насколько мне известно, а вообще уничтожено. Более того, все те, кто когда-то проходил и по моему делу в качестве свидетелей, уволены из Вооруженных сил, переведены к другим местам службы, отправлены подальше от авиационной базы.
Напомню, Су-27, который пилотировал майор Искаков, разбился 21 декабря 2016 года под Талдыкорганом. В то время летчик-истребитель имел налет более 600 часов.
– Выполняя поставленную задачу, я доложил руководителю полетов о резком уменьшении оборотов правого двигателя до 72 процентов, а еще через 30 секунд – о полном отказе систем управления самолетом, – продолжает Адильбек Искаков. – Когда борьба за возможность сохранности и целостности истребителя стала бессмысленной, руководителем полетов был отдан приказ экстренно катапультироваться. Однако, осознавая перспективу ущерба обрушения судна на населенный пункт, я отвернул падающий самолет от городской черты, от населенных пунктов и покинул судно в ночное время на высоте 700 метров. Объективный контроль зафиксировал все данные полета.
По заключению государственной комиссии самолет разбился в связи с тем, что остановились оба двигателя из-за полной выработки топлива во время выполнения полетного задания.
То есть мне изначально пришлось управлять воздушным судном, не дозаправленным до положенного уровня…
– Получается, что вас, грубо говоря, подставили наземные службы, которые отвечали за подготовку самолета и его полную заправку перед выполнением боевого задания?
– То, что произошло во время полета Су-27, не исследовано до самого конца, и я, как военный летчик, по-прежнему обращаю внимание всех заинтересованных сторон и лиц, чтобы добиться высшей справедливости прежде всего в интересах безопасности страны. Потому и к министру обороны обращаюсь напрямую.
В журнале подготовки самолета все специалисты по направлениям и контролирующие лица, а это порядка 30 офицеров и военнослужащих по контракту, сделали соответствующие записи о готовности самолета к вылету с достаточным количеством топлива . Никаких сомнений ни у кого из специалистов наземных служб и у меня не возникло по заправке самолета и работоспособности других систем Су-27.
Перед вылетом в самолете сигнализация о пустом баке № 3 не срабатывала, заправка соответствовала показаниям расходомера – 5 600 килограммов, а топливомер показывал 3 800 килограммов.
Я, как и положено, принял доклад о готовности самолета к вылету, осмотрев воздушное судно, согласно руководству, и поднялся в небо с целью выполнения учебно-боевой задачи по перехвату воздушной цели, будучи полностью уверенным, что заправка была осуществлена по всем правилам. Я не нарушил ни одну полетную инструкцию и ни одного приказа, ориентировался строго по показателям ИСТР2-6, на нем горели лампочки – 4/1, и когда руководитель полета запросил остаток, то я сообщил ему – 4 400 килограммов, так как топливомерная часть еще не вступила в работу (она вступает при 3 100–3 500 килограммов), по материалам наземного объективного контроля это подтверждается.
Министру обороны на заметку
Разбившийся под Талдыкорганом истребитель был 1987 года выпуска. За 30 лет эксплуатации его узлы и агрегаты, автоматика и системы управления порядком износились. Для Су-27 предельным является ресурс 5 000 часов.
– Это значимая проблема военной авиации, так как недостаточный ресурс самолетов влечет к частому отказу автоматики, в результате страдают летчики и их семьи, – продолжает Адильбек Искаков. – Профессионалы вынуждены уходить из военной авиации на гражданку. Я лишен главного – возможности служить Отечеству так же честно и преданно, как раньше. Лишен возможности летать и делать то, чему был хорошо обучен, начиная со школы, Краснодарского высшего военного авиационного училища летчиков и нашей авиационной базы. Тайна “черного ящика” раскрыта: освобожденный из СИЗО летчик намерен добиться возвращения в авиацию
В составе команды лучших военных летчиков я неоднократно защищал интересы Казахстана на международных армейских играх АРМИ-2015–2016 годов, добиваясь призовых мест в жесткой конкурентной борьбе. Принимал участие во всех учениях, выставках, парадах.
Воинское звание “майор” получил досрочно за высокие показатели в службе и безупречную дисциплину. Имею ряд заслуженных наград и грамот не только от министра обороны Республики Казахстан, но и от министров обороны Российской Федерации, Республики Беларусь. Нескромно рассказывать о своих успехах, но хочу лишь немногого – показать, что на самом деле значила для меня и моей семьи воинская служба и как я относился, отношусь и буду относиться к любимому делу, в котором знаю толк.
– Адильбек, в чем нынешний министр обороны, которому вы отправили свое письмо, может помочь?
– Новому министру обороны верят в войсках. Он начал с главного – признал, что уровень коррупции в армии уже зашкаливает, и стал с ней бороться невзирая на чины и звания…
Я здоров как бык и годен к службе в армии, полон сил, энергии, уверенности, знаний и умения летать, приносить максимальную пользу своей стране.
Я готов, не задумываясь, жизнь отдать за свое Отечество, за мирное небо над ним, за свой народ. Потому прошу его содействия моему законному возвращению в боевой строй военной авиации. Дело не исследовано до конца, и все точки над “i” не расставлены.
АЛМАТЫ