Экспериментировать с “Мудрецом” (как принято называть пьесу) начали с легкой руки С. Эйзенштейна, который поставил в 1927 году спектакль с использованием эстрадно-мюзик-холльных и цирковых средств, оставив от текста рожки и ножки. В спектакле астанинского театра, однако, все было узнаваемо: текст, тема, герои. Но режиссер Андрей Кизилов решил создать на материале “Мудреца” зрелище нового типа, насытив действие эротикой. Телесное вожделение испытывают все ко всем, невзирая на возраст и социальный статус.
Напомним фабулу пьесы. Некто Глумов (арт. Роман Чехонадский) молод, умен, но страшно беден. Выбраться “наверх” он планирует через богатую невесту и теплое местечко. Подхалимничая и пресмыкаясь, он преодолевает одну преграду за другой. И вдруг полный крах – найден и обнародован его дневник, где он записывал свои подлинные впечатления от людей и действия, предпринятые для достижения цели.
Все актеры были в ударе, среди коих явный лидер – актриса Лариса Лебедева (Клеопатра Львовна Мамаева). Именно на ней в основном держится режиссерский замысел эротизма сценического действия. Одно ее неэстетичное движение – и в итоге получилась бы обыкновенная пошлость. Но она сценически сексуальна, ее ножки в чулочках в сеточку грациозно опускаются то на колени, то на плечи партнеров.
Эротическая форма подачи пьесы лично меня не смутила, я ждала развязки. Получится ли у режиссера последняя, разоблачительная сцена, где сексом и не пахнет? Но, к сожалению, ударный эпизод был смазан. К тому же заключительный акт проходил в глубине сцены, далековато от зрителя. Осовременивая пьесу, написанную в XIX веке, постановщик одел героев в костюмы разных эпох и культур. Такой ход как будто дает зрителям понять, что данное явление людей и событий не имеет временной приписки.
Понравился ли столь необычный спектакль зрителям? По-разному. Например, один из высокопоставленных чиновников сказал, что “это надо обязательно показать всем чиновникам, только в сокращенном виде”. Две девушки были в восторге от игры актеров, а завсегдатай театра, молодой человек, сокрушался: “Лучше бы я сходил на балет!”. Однако равнодушных не было, а это уже хороший знак.
Галина БАРОНОВА, фото из архива театра, Астана