– “Казахстан – это будущая ферма для всего мира”, – так оптимистично говорит бывший министр финансов, ныне бизнесмен и винодел Зейнулла Какимжанов. У обычных фермеров не столь радужные впечатления, они говорят, что еле выживают.
– Мы имеем громадный потенциал. К сожалению, 20 лет мы говорим об этом, но ничего не меняется. Разрозненная поддержка сельского хозяйства похожа на случай, когда двое поддерживают, а третий переставляет ноги. Весь Казахстан – это зона рискованного земледелия. Другая проблема – практически полное отсутствие свободных земель. Люди, чьи имена периодически всплывают в прессе, захватили землю и ждут, когда придут на них работать арендаторы. Но работать на дядю никто уже не хочет. А все благоприятные земли уже расхватали. Повырубали все сады, понастроили помпезные коттеджи. Мы ведь даже свой народ накормить не можем своими же яблоками. Земли поросли полынью. Я предлагал срочно провести земельную реформу, ведь спешно принятый Земельный кодекс привел к тому, что землей завладели люди, которые никогда не работали на ней и не собираются этого делать. Существующие нормы закона не позволяют изъять эти земли. Государственный орган обязан предупредить за год собственника о начале процедуры изъятия земли. За этот год владелец может несколько раз перепродать этот участок брату-свату или бесконечно передаривать детям-внукам, и государство никогда не увидит этой земли. Необходимо срочно провести инвентаризацию и вернуть все земли, не используемые по целевому назначению в течение трех лет.
– Но ведь эта земля – в частной собственности. Как быть?
– Необходимо сначала ввести специальный налог на неиспользуемые земли сельхозназначения и увеличить его в 100 раз по сравнению с другими. А человека, работающего на земле, полностью освободить от налогов.
– Как вы отнеслись к ситуации с бензином в стране. Почему возник его дефицит? Неужели невыгодно производить топливо?
– В нашей нефтедобывающей стране постоянно пытаются приводить в пример цены на топливо в Европе, США, там 2, там 3 доллара. Но в Арабских Эмиратах литр стоит 30 центов, в Ливии до кровавых событий в пересчете на наши деньги – 15 тенге. Власть должна умерить аппетиты транснациональных корпораций и представителей крупного бизнеса, которые занимаются разработкой недр. Почему в стране всего три НПЗ, и те достались в наследство от Советского Союза? Их постоянно закрывают на ремонт, на модернизацию. А еще у нас есть мини-заводы, но о них никто ничего не говорит. Значит, выгодно, чтобы максимальное количество сырья все-таки уходило на экспорт.
– Министр энергетики Владимир Школьник предложил экономить бензин и ездить с соседями в одной машине. Как вам такие гениальные идеи?
– Я бы предложил Школьнику первому последовать своему совету – отказаться от автомобиля, вместе с соседями по министерству купить в складчину старый микроавтобус и добираться до работы. Если нечего сказать по бензину, лучше молчать.
– Почему местный бизнес настороженно относится к иностранным инвесторам? Так ли они нужны нашей экономике? И кто такие эти инвесторы на самом деле?
– Нам постоянно говорят, что Казахстан должен привлекать иностранные инвестиции. Как будто кто-то должен привезти сюда деньги и подарить их. Но сколько получали транснациональные корпорации за нашу нефть на заре независимости? Такие инвесторы высасывают из стран с благоприятным инвестиционным климатом все соки. А бывают еще псевдоинвесторы, когда регистрируются предприятия, вывозятся за границу деньги, а потом возвращаются в виде иностранных инвестиций, так как они обладают самым благоприятным режимом для ведения бизнеса в нашей стране. В Казахстане экспортеры освобождены даже от НДС. А что мы экспортируем? Трусы, носки, продукты? Наши недра! При этом малый, средний бизнес вынужден “ишачить” и расплачиваться за всех, выплачивать тот самый НДС.
– Еще более интересная картина, куда инвестируют деньги казахстанцы. Действительно ли мы так успешны в бизнесе за границей? За год из страны в виде инвестиций утекает около 150 миллиардов – в США, Великобританию…
– О чем говорить, если самый большой товарооборот в Казахстане до недавнего времени был с офшорными зонами – с разными островами. Хорошо, всех посадили на пятую точку, когда отобрали на Кипре приворованные деньги. Основные инвестиции казахстанцы делают за границей в недвижимость. Там трудно легализовать украденные деньги. Их надо вложить в экономику – гостиничный бизнес, отели. Наши это и делают.
– Но назвать это бизнесом сложно. Кстати, как бы вы обрисовали мечту среднестатистического “толстосума”?
– Главная цель – обворовать собственную землю, вывезти семью за границу, там учить детей. Потом – вывезти туда деньги. И подкармливать где-то в Швейцарии уточек и восхищаться природой, которую на родине они уничтожали.
– Почему все рвутся за границу? Откуда это подобострастие перед европами и америками?
– Нам часто ставили в пример Европу, Америку. Но практика показала, что не такие уж они и высокоразвитые. Весь бизнес оттуда давно сбежал в Юго-Восточную Азию и Китай. Скоро туда утекут и мозги. Пройдет время, Европе окончательно вывихнут мозги однополыми браками, задушат налогами. Сейчас в тренде Китай. И дело не в масштабах, а в подходе. Когда китайцев спрашиваешь, какие отрасли экономики у вас приоритетные, они отвечают: все, где работают люди и производят полезные товары. В Китае лозунг: хочешь быть миллионером – стань фабрикантом. У нас же: хочешь стать миллионером – иди во власть, получи печать, кабинет, полномочия.
– А какие у нас приоритетные отрасли экономики?
– Я против выделения приоритетных направлений экономики. Надо развивать все. У нас же начинается поддержка отрасли, потом отдельного предприятия и конкретного бизнесмена. Там, где есть какой-то протекционизм, всегда будет коррупция. У нас в стране успешным бизнесом является продажа бумажек и всевозможных разрешений.
– После девальвации, обесценившей вклады по депозитам, люди стали недоверчиво относиться к банкам. А сейчас нам обещают, что ставки по депозитам в тенге до конца года могут вырасти до 12 процентов годовых.
– Депозиты – это возможность для людей легально получать доход, не имея бизнеса. Но какова сейчас ситуация? Инфляция и девальвация обесценили вклады на депозитах в три раза. Поэтому подобные шаги – профанация. Расчеты инфляции в стране – неверные, она в разы больше, чем официально заявляют. За пять лет цена на мясо выросла почти на 300 процентов! С 600 тенге – до полутора тысяч. А с учетом девальвации инфляция составила все 40 процентов. Если банки поднимут ставки по депозитам, то не сомневайтесь, вырастут ставки по кредитам. Ведь никогда банк не будет работать себе в убыток.
– В стране очень громко заявили о предстоящей налоговой амнистии. Действительно ли это необходимо или больше смахивает на показуху?
– При священном слове "бюджет" все впадают в ступор. Главной мантрой и заклинанием при разработке любого законопроекта является формулировка “бюджетных затрат не требуется”. В стране действует принцип качать деньги любой ценой – то, что недоберем налогами, выколотим штрафами. Поэтому у нас постоянно увеличивают штрафы. Они, конечно, дисциплинируют, но и могут разорить. Таких примеров масса. Бизнесу всегда достается кнут и лишь изредка – сухой пряник. Налоговая амнистия и есть тот самый пряник. Наивно полагать, что кого-то освободят от налогов. Спишут только штрафы и пеню. Но, смею вас заверить, непогашенных штрафов у бизнеса не так много, тем более – всего за один год, на который объявлена амнистия. Ведь если бизнесмен проштрафился и не платит, ему перекрывают кислород: арестовывают счета, имущество. Он вообще не может шагу ступить. Поэтому несется в налоговую выплатить все, при этом сам без штанов может остаться. Поэтому большой роли налоговая амнистия не сыграет.
– Также в стране объявлена легализация капиталов. Возникает вопрос – для кого?
– К легализации неоднозначное отношение со стороны не только общества, но и бизнеса. Это уже третья легализация. Можно, конечно, сказать, что это государство прощает своих подлецов. Но что у нас тогда за экономика такая, если мы каждые пять лет вынуждены этим заниматься? Первые две легализации были необходимостью после обретения независимости. Теперь зачем? Гражданам особо легализовывать нечего, большим людям и бизнесу – тоже. Когда говорят, что вот такую сумму выведут из теневого бизнеса, мне интересно, как ее посчитали? Выходит, знали, сколько ввели в тень? Третья легализация, скорее всего, проводится для возврата вывезенных денег. Но, поймите, не для того деньги были украдены, чтобы работать потом на нашу экономику.
– Как вы отнеслись к реструктуризации финансовой полиции?
– Финпол подбили на излете. Они перестали питаться в ресторанах у предпринимателей – наверное, у них уже появились свои деньги. Они взялись бороться с бюджетными хищениями и крупными взятками, а тут их – раз и расформировали. Какие последствия это принесет, не знаю, но в период легализации все воры и взяточники могут спать спокойно.
– Много ли у вас врагов и недоброжелателей среди тех же чиновников, которым достается в ваших выступлениях?
– Да, меня не любят чиновники, но только до тех пор, пока они исполняют свои служебные обязанности. Когда становятся обычными гражданами, все меняется, люди сталкиваются с обычными житейскими проблемами. Надо понимать, что всем места на государственной службе не хватит. И не надо жить одним днем.