А дверь, еще два дня назад приветливо-раздолбайски доступная каждому прохожему-проезжему, увьючена, забаррикадирована глухо-наглухо слоями ковров.
Ясно: осада. Ан торговать-то надо, нежный ташкентский товар не ждет.
В этот день здесь ждали облаву. Улица Джангильдина в Алматы давно известна своим плодово-овощным бизнесом. Обыкновенная обшарпанная калитка частной халупки - а за ней и картошка-моркошка, и яблоки, и товар понежнее.
Но люди не просто торгуют здесь - они здесь живут. Ранним-ранним утром, когда молочно-творожно-сметанные муэдзины еще и не думали заводить под окнами граждан свою тягучую песнь, здесь уже быстро, деловито, без скидок на возраст, похмелье, беременность, похищенные кем-то тапочки или иные какие уважительные причины начинается рабочий день. Результаты его я вижу, постоянно проезжая мимо, в аккуратных пучках укропа, который радостно и покупаю, дабы избежать домашней казни из-за склероза.
Ильяс и Альфия (документы на временное проживание - в порядке) занимаются этим делом уже четыре года. Половину приземистой завалюшки, где плотность населения измеряется во время сна "вальтом", купили за пятнадцать тысяч тенге, приехав их Туркестана. Оттуда же родня гоняет фуры с товаром, там же остались двое малышей.
Сколько вообще детей в квартале - определить навскидку невозможно. Но все они с младых ногтей обучаются в школе базара. Прекрасно владеют искусством обвеса и обсчета покупателя лопоухого, а также мгновенного расчета в уме при взгляде на весы сакского периода. Но! Торгуют здесь честнее, чем на других алматинских рынках: гнили на дно пакета не набухают и не станут уверять горячо, что перцы местные. Кроме того, здесь любят поговорить с покупателем, поскольку торговый день тянется по-восточному неторопливее.
…Смуглым вечером, когда не слишком мытые оконца домишек еще не озарены жиденьким экономным светом лампочек Ильича, население квартала ждет ночи. Кто-то с удовольствием фыркает мылом под ледяной струей колонки. Кто-то большой компанией ужинает лепешками с чаем за необъятным дастарханом на ящиках. В парикмахерской размером в полквадратных шага идет интенсивная работа по самым низким в городе ценам…
В фантастическом по эквилибристике размещения добра магазинчике "У Миши" можно отыскать абсолютно все, необходимое на это время суток. Вкусный синий дымок, плачет ребенок. Завтра - новый день этого странного, на первый взгляд, социума. Снова - беспокойный сон, утро, полиция, страх, сгнившие персики?
Что же с этим делать? Ведь удобно же, черт побери! Остановился на минутку, затарил багажник. Опять же - гляжу - бабуськи местные плетутся, экономя на вздорожавший общественно-транспортный проезд, за килограммом картошки. Знаю, меня осудит дорожная полиция, строго погрозит пальцем санэпидстанция. Но внутренний голос говорит мне: что-то есть в таких улочках, какой-то колорит, который создают сами люди, а потом сами же и губят. Этого тепла в душе никакими стеклянными небоскребами потом уже не добыть…
Может быть, пойти обратным - абсурдным - путем? Сделать ни на что не похожую улицу. Но заставить цивилизовать, помочь поставить прилавки какие-нибудь под старину (ну, я не знаю, колес от арбы понавешать, кумганов старых)? Словом, чтоб и красиво, и удобно, и эксклюзивно. Ну, и отчисления в казну городскую, а не в полицейский карман. Смешно, скажете? Да. Пожалуй. Кого это сейчас волнует.
Но потом - ведь там, за заборами - люди. Отнюдь не тунеядцы. Сколько раз уже на моей только памяти открывала и закрывала этот стихийный базар та же полиция, принимая ходоков от купцов сих малых.
Что же с ними, с детьми их, буквально появляющимися в ранней капустке, делать - выслать? Ан они снова здесь. Полиции удобно (скорее, выгодно) тянуть время, нам - тоже, а любопытный бархатный глаз так и будет видеть мир из щелочки нелегального торгового навеса, под который склонилась в поисках абрикосов чья-то русая голова.