Cледователь УВД Уральской области капитан милиции Иван Сергеев проживал на постое у бабы Насти – жительницы села Балаган совхоза Кушумский. Его командировали сюда из Уральска расследовать хищение комбикорма. Однажды в дверь постучал местный участковый лейтенант милиции Самохин и сообщил, что примерно час назад дети обнаружили в зарослях убитого мужчину.
А у нас – труп!
А так как следователя районной прокуратуры надо было ждать еще часика два, то выходило, что на осмотр придется съездить Сергееву.
…Тело кто-то наскоро забросал хворостом. Три глубокие раны на затылке указывали на то, что смерть была насильственной.
Самохин и понятые осторожно сняли с трупа сухие ветки. Доктор нагнулся над погибшим.
– Умер часа 3–4 назад, – заключил он.
– Значит, ребятишки нашли его, можно сказать, сразу же после убийства, – предположил Самохин. – Глядишь, по горячке и раскроем!
Через несколько минут труп был сфотографирован, измерен и занесен на схему.
Карманы пиджака и брюк убитого оказались пустыми.
Это осложняло расследование, так как Самохин, понятые и местные жители не смогли опознать погибшего.
– Я убежден, что убийца нанес свои удары не здесь, а где-то в другом месте, – сказал Сергеев. – Нет следов крови. Да и поза трупа кажется странной, его явно волокли по земле за ноги. Поэтому-то и закинуты за голову руки и собрана под мышками рубашка. Тащили труп с той стороны, куда сейчас направлена голова.
– Как раз в той стороне проселок! – вставил словечко понятой, служивший в войну в разведке. – Глина там. Как пройдет дождь – грязища!
– Тогда всё вроде сходится, – сказал Иван Васильевич, обративший внимание на то, что спина и нижняя часть одежды убитого выпачкана желтоватой землей. Значит, место, где было совершено преступление, надо искать где-то в районе дороги.
Чем ближе подходил Сергеев к дороге, тем увереннее вырисовывалась полоса волочения. Грунт становился мягче, стали заметнее оттиски каблуков преступника, тащившего свою жертву к поляне.
Кое-где попадались красные мазки, а затем потянулась сплошная кровавая линия. Дальше по дну лощины змеилась дорога, исполосованная глубокими колеями. Лентами тянулись полосы, продавленные колесами повозки. Когда спустились к дороге, Сергеев сразу заметил пень, а около него – тонкий слой свеженабросанной земли, плохо скрывавшей темно-красное пятно. Вот оно, место трагической гибели человека, пока неизвестного...
На сырой глине много мужских следов, но ни одного ясного! На пне и около него валялись крошки хлеба, шкурка от колбасы, промасленная бумага, кусочки рыбных консервов. А вот банка, почти пустая.
– Закусывали не так давно, – продолжал разведчик.
Итак, место преступления найдено, но какую цель преследовал убийца? Если судить по вывернутым карманам – корысть. Кто здесь завтракал? Бесспорно, потерпевший, так как в складках его гимнастерки находились крошки хлеба и кусочки рыбных консервов. Один он завтракал или нет? Трудно сказать.
Теперь об убийце. Он – местный житель? Скорее всего, да. Ему нужно было выиграть время, чтобы преступление не обнаружили сразу. Надо успеть добраться до дома, замести следы, сфабриковать алиби. Именно поэтому он оттащил труп с дороги и присыпал лужу крови.
– Иван Васильевич, а что если в кустах пошарить? – окликнул Сергеева понятой.
– Сейчас посмотрим, только давайте посоветуемся. Я думаю, что вот эта колея на дороге и вот эти следы лошади появились после дождя. Если бы подвода проехала до дождя – всё было бы мокрое. Видно, телега-то имеет отношение к убийству.
Зеленый след
Продвинулись дальше, в заросли. На траве лежал топор. На его лезвии отчетливо виднелись бурые пятна. Топорище было выкрашено в зеленый цвет. Это удивило следователя. Но второй понятой – местный ветеринарный техник, усмехнувшись, объяснил эту странность. Как оказалось, раскраска садово-огородного инвентаря – фирменный знак жителей села Малый Чаган. Оно, кстати, находилось всего километрах в десяти от места убийства.
– Не оттуда ли топорик-то? – предположил участковый Самохин.
– Мыслите оригинально, но нельзя сбрасывать со счета и то, что топор мог принадлежать убитому, – парировал Сергеев.
– А и что с того? – не сдавался лейтенант. – Позвольте, я все-таки съезжу в Малый Чаган?
В это время из леса показался старенький “Газ-69”, на котором прибыли следователь районной прокуратуры Рамиль Хусаинов, председатель сельсовета Николай Корзун, оперуполномоченный уголовного розыска местного РОВД Марат Балгимбаев и врач Виктор Захарченко.
Сергеев очень обрадовался подмоге. По направлению следов от телеги быстро определили, что она могла приехать только от шоссе областного значения. Мужа – на помойку. По частям
– Что, если потерпевший приехал на автобусе, а потом сошел и отправился по этому проселку пешком? – предположил Хусаинов. – А по дороге решил присесть на пенек и съесть свои консервы?
– Возможно, – кивнул Сергеев. – Но как это может быть, чтобы у него не было при себе ни документов, ни вещей?
– Скорее всего, они были, но убийца всё забрал с собой – предположил опер Балгимбаев.
Следователь прокуратуры и медик составили протокол осмотpa, а участковый быстро зашагал к шоссе, сжимая под мышкой орудие убийства – топор. На попутке ему предстояло добраться до Малого Чагана. Остальные принялись обследовать проселок. Возможно, что телега, по следам которой они шли, имела отношение к убийству. “В таком случае, – думал Сергеев, – преступник будет найден сегодня же”.
И вдруг увидел след второй телеги там, где проселок делился надвое. Одно направление шло к Малому Чагану, к реке, а второе – в степь.
По ней ездили только вчера, до дождя, так как колея и лошадиные следы расплылись в лужах. Оба тележных следа направлялись в сторону села Малый Чаган.
“Неплохо! – обрадовался Сергеев. Но тут он отметил про себя, что не вторая колея покрывает первую, а наоборот. – Если это так, то мы заполучили первого свидетеля, – он, видимо, торопился, обогнал первую телегу и, конечно, видел того, кто в ней сидел!”.
Этого свидетеля милиционеры нашли у полевого стана трактористов, недалеко от дороги. Подводчиком оказался совхозный бригадир. Узнав, в чем дело, он кивнул:
– Выследили меня правильно. Действительно, от стогов я выехал на дорогу. И там обогнал телегу Ничеги. Фамилия у него Федоров, а Ничега – прозвище. Он со Ставрополья и все хвастается, что у них там все лучше, а у вас, мол, ничега нету… Кстати, когда я его объезжал, – вспомнил бригадир, – то он сидел в одних подштанниках…
Маска сорвана
Выяснив, где проживает этот бесштанный субъект, милиционеры отправились к нему. Как оказалось, их опередил участковый. Прямо, как в “Операции “Ы”: чем в советское время сельские опера отличались от городских
– Я уже часа два вас поджидаю, – заявил он. – Придется действовать с ходу.
Топор этот принадлежит совхозному плотнику Федорову. Он часа четыре назад приехал со станции и, представьте, непременно должен был проезжать мимо того пенька, где совершено убийство.
Одна старуха видела, как он, не заезжая в село, свернул на речку и там что-то полоскал. Наверное, кровь застирывал.
Подозреваемого нашли дома. Федоров сидел на крыльце и грыз семечки. Заметив участкового и двоих в штатском, нарочито развязно крикнул:
– Здорово, участковый, чтой-то зачастил ты к нам!
– По тебе соскучился, – в тон ему ответил Самохин. – Поди-ка сюда, дай семечек, стыдно одному щелкать!
Наделяя семечками новых знакомых, Федоров начал успокаиваться. Самохин оглядел его с ног до головы:
– Сразу видно, что бригадир плотников хорошо зарабатывает. Несколько раз в день штаны меняет. Приехал со станции в одних, а теперь уже в других.
– Подойдите ко мне! – неожиданно громко приказал Федорову опер Балгимбаев. – Быстро! Я нашел топор, который вы забросили в кусты!
Тот, не ожидая этой психической атаки, заметно растерялся. Из его рук посыпались семечки. Он круто повернулся и собрался было бежать, но Сергеев схватил его за шиворот.
Во время обыска в доме Федорова нашли и изъяли еще не просохшие брюки в бурых пятнах. Нашли и завернутые в тряпку документы на имя Степана Крюкова, неделю тому назад освобожденного из колонии.
На огороде обнаружили мешок с нехитрыми зековскими пожитками. Тут к дому Федорова прибежал местный паренек и сообщил, что звонили из райцентра.
– Сказали, что к одному из местных жителей на днях должен был приехать двоюродный брат, освободившийся из заключения.
Как оказалось, убитый отбывал срок за аварию со смертельным исходом.
И тут Сергеева вдруг осенило: Федоров – это не Федоров!
– Черт с ним, с топором! Но скажи, ты ведь не Федоров? – спросил подозреваемого Сергеев.
Тот, решив, что с убийством в лесу следователь брал его на пушку, решил сознаться в менее тяжком преступлении.
– Вот что, начальник, я сам собирался пойти к участковому и всё выложить.
Оказалось, что четыре года назад мнимого Федорова осудили за грабеж. Но весь срок он не отбыл, а вышел по УДО. Однако его не устраивала жизнь под контролем. Поэтому он и обзавелся новым паспортом и перебрался в Казахстан.
– Я хочу, чтобы вы мне до конца поверили. Можете меня судить за пользование подложными документами. Я не Федоров! – театрально воскликнул он. – Я Семененко Никифор Васильевич! На вопрос, зачем ему, законно освободившемуся из колонии, понадобился другой паспорт? – ответил кратко: решил порвать с прошлым и начать новую жизнь! Убил за… просто так!
С паспортом на имя Федорова Семененко явился в совхоз и, как хороший столяр, сразу же был принят на работу. И трудился, надо признать, хорошо.
– Меня даже в районе на доску почета вывешивали! – гордо заявил он следователю.
И тут неожиданно для Семененко Сергеев безразлично спросил:
– Как же вы, мастер топора, а рубили Крюкова три раза?
– Так он еще живой был! – вырвалось у подозреваемого. Впоследствии удалось установить, что Крюков был не единственной жертвой знатного столяра, а, как минимум, третьей. Тот их ограбил и убил…
Областной суд приговорил Семененко к исключительной мере наказания.
АЛМАТЫ