В мирное время чувство патриотизма притупляется. Нынешнему поколению покажется странным желание “во что бы то ни стало попасть на фронт”, а тогда, в 1941-м, по-другому и не мыслили. У людей была одна судьба на всех. 800 тысяч советских женщин пришли в армию. Галина ФРОЛОВА, живущая в Алматы, – одна из них. Она помнит все в деталях – такое не забывается.
Когда началась война, 17-летней пришла в московский военкомат, но получила отказ – мала еще была. Наконец через два года ее призвали в полк связи, где готовили для фронта связистов. После шести месяцев подготовки отправили на 1-й Белорусский фронт, под бомбежки, под пули – это в 19 лет:
– Солдаты нас пугали: девчонки, сейчас вас привезем в лес, там бомбят, страшно. А мы: “Ничего, будем терпеть, раз бомбят”. Приехали, командир сказал, кто будет к вам приставать, отправлю на передовую. Нечего тут девок портить, если воевать приехал. Это было первое впечатление, когда попала в мужской коллектив. Мы, девчонки, старались показать, что мы – боевые, если кто подойдет – и матом могли послать.
В 1943 году, когда Галя попала на фронт, уже появилась женская форма – гимнастерки, юбочки. В начале же войны девушки носили одежду и сапоги мужских размеров:
– Форму давали раз в два года. Я как раз столько и прослужила. Форма была застиранная, сапоги дырявые, но до конца войны мы в этом ходили.
В армии было не до красоты, с элементарной гигиеной женская половина едва справлялась:
– Нам нужны были женское белье и тряпочки разные, но ничего не было. Когда шли в Пинске (Белоруссия), болотной водой мыли голову – другой попросту не было.
106-й отдельный полк связи, в котором служила Фролова, часто менял место дислокации. Вчерашние школьницы таскали тяжелые катушки с проводом, рыли землянки, передавали важные сообщения:
– Сейчас компьютер есть, а тогда он у нас был в голове. Все было зашифровано. На боевое дежурство ходили всегда с винтовкой. Когда нас бомбили, не имели права бросать аппарат связи!
Бомбы ли летят, осыпают ли девушек осколки, не важно – связь должна работать бесперебойно. Никаких скидок, особых условий на фронте для слабого пола не было:
– Мы с одной связисткой в деревне, в Белоруссии, залезли на сеновал переночевать. Помню, немножко поспорили за место – кто ляжет у стеночки, а кто – с краю. Утром просыпаюсь, тормошу ее, а она уже мертвая. Шальная пуля попала... Когда стреляли, мы старались найти ямочку в земле, туда голову сунешь, а попа – снаружи, и тут какой-нибудь осколочек по тебе так сиганет, что встать не можешь... Веселых дней на войне было мало. Один раз мы чего-то веселились, вдруг налетел самолет – у нас кухня была, мы все там собрались, чтобы покушать. А самолет заметил искорки от огня и давай бомбить по ней. Человек 30 тогда сразу погибло...
Галина Григорьевна рассказывает, что старшина пресекал любую романтику в полку, был главным воспитателем морали у юных бойцов. Хотя беспокойство было напрасным, тогда у девушек были совсем другие нравственные ценности:
– Мы вместе спали в землянках, старшина стелил досточки, ставил перегородки между парнями и девушками, а ночью ходил по ногам проверял: все ли на своем месте лежат?
Каждый месяц в обязательном порядке молоденьких девушек проверял женский врач. На гражданке тогда развелись болтуны: мол, раз женщина была на фронте, она – вроде как распутная:
– Я когда приехала с мужем в Алма-Ату из Москвы, иду по дороге, медали надела, а мне молодежь говорит: ты не туда надела… Нам было обидно! Мы были чистыми девчонками.
Галина Григорьевна прошла всю Белоруссию, Польшу, долгожданную Победу встречала в Берлине.
– Старшина нас поднял – девчонки, вставайте, война закончилась! Пойдем по Берлину строевым, будем петь песни! Заходили в рейхстаг, найдешь камушек или кирпичик, напишешь свое имя, что мы здесь были...
После окончания войны, до октября 1945 года, наша героиня служила в Ростове-на-Дону. Потом ее направили работать в Генштаб, в Москву. Галина Григорьевна говорит, что видела всю военную верхушку СССР – включая Сталина. Еще в Москве на формировочном пункте она познакомилась с парнем, всю войну они переписывались. Он – коренной алмаатинец Владимир Фролов. В Алма-Ату приехали в мае 1946-го, прожили 51 год вместе, вырастили троих детей. С приобретенной на войне профессией связиста Галина Фролова так и не рассталась – больше 17 лет проработала в войсковой части в Алма-Ате. В июле 2014 года отметит свое 90-летие, еще она учит нас, что “надо уметь жить и в старости”. И для нее война – это не образы из кино, а годы кровопролития. Ее жизнь – это напоминание о тех страшных годах, которые никогда нельзя забывать.
Людмила ФРОЛОВА, дочь:
– Фронтовикам что сейчас нужно? Подобающий отдых, внимание к их здоровью. Неужели они не заслужили? Один раз за всю жизнь мы обратились с просьбой отдохнуть в санатории, так долго ждали, в итоге он был ужасный. У всех фронтовиков – проблемы со слухом. Неужели нельзя обеспечить слуховыми аппаратами? Обидно, что должного внимания нет, вспоминают только 9 Мая. Дают паек в акимате, до того его стыдно брать… Или в ресторан приглашают. Да вы привезите им все домой! Как 9 Мая – готовы головой биться, мол, защитники наши, а весь год, если что-то нужно, – ноль внимания! Нервы дороже, поэтому мы лишний раз не обращаемся.