Кай Метов был не просто популярен. Он был символом своей эпохи, эпохи зарождающейся новой эстрады. Его песни крутили не только на дискотеках, они доносились из окон домов и из магнитофонов во дворах. А потом наступила другая эпоха, пришла другая музыка. Сейчас мы наблюдаем возврат к музыке ретро. А Кай Метов хоть и родом из 1990-х, но и его уже успели записать в разряд ретро.
Для близких остался Кайратом
– Кай, вы ведь родом из Алматы? Как и когда отсюда уехали?
– Да, я алматинец. До 7-го класса учился в музыкальной школе имени Байсеитовой, потом перевелся в московскую спецшколу при консерватории. Мой папа – алматинец, а мама из Подмосковья, там сейчас родительский дом. В Алматы у нас остался только брат отца. Иногда видимся, когда приезжаю.
– А ваше настоящее имя…
– Кайрат. Но так меня зовут только самые близкие мне люди, папа и мама. Для всех остальных я – Кай. Это уже больше, чем творческий псевдоним.
– А как вы, музыкант с академическим образованием, попали на эстраду?
– Переломным моментом в моей жизни стала служба в армии. Я понял, что мир многогранен, что в нем много всяких вещей, о которых я не подозревал, и как-то так меня вынесло на эстраду.
– Сразу после армии?
– Первым местом работы была Тамбовская областная филармония, куда меня взяли солистом-инструменталистом. Я перепробовал все в порядке творческого эксперимента. И в 1991 году, когда у нас были очень большие перемены в государстве, разрушалась система устройства культурных ценностей, в качестве шуточного эксперимента мною была написана песня “Мама, я хочу быть пионером”. Успеха я и не ждал. Песню взяли в какой-то сборник. А потом, когда она получила широкую известность, следом за ней, в 92-м, появился дебютный альбом – Position number 2.
В шоу-бизнес так и не попал
– И вы проснулись знаменитым...
– Не было такого, чтобы я проснулся знаменитым. Популярность приходила постепенно. Был довольно долгий период, когда мои песни звучали, а меня в лицо никто не знал. Визуальная картинка появилась с разрывом, наверное, года в два от музыки.
– Вы стали эстрадным секс-символом тех лет. Работа над вашим образом велась специально?
– Я никогда не работал над ним. Это сейчас ко мне пришло понимание того, что в современном шоу-бизнесе популярность творческой единицы складывается из очень многих компонентов, где само творчество, может, и не самое главное. Главными являются имиджевые вещи, пиар-ходы, интриги. В этом плане у меня большой пробел. И я считаю, что в шоу-бизнес я так и не попал. Я остался человеком тех времен, когда вместо шоу-бизнеса в стране было понятие “культура”, когда человеку предоставлялся огромный диапазон видов творчества. А сейчас шоу-бизнес настолько сузил рамки, что есть деление на форматную музыку, которая есть в эфирах, и неформатную, о которой знает все меньше и меньше людей.
Меня знает вся страна
– Про вас писали, что ваша звезда закатилась в кризис 1998 года. Получается, нынешний кризис вам на руку – вас стали чаще приглашать на выступления?
– У меня есть большой плюс, потому что я артист, которого не только приглашают на “заказники”, но и он может себе позволить сольный концерт. А у нас многие артисты создавались как проекты. Кризис, как мне кажется, этот большой сегмент рынка похоронил. Ненадолго, наверное, но на первый план выходят те артисты, которые могут себе позволить работать на кассу и получать доход.
– А вас не задевает, как об этом пишут? Мол, многие известные артисты в кризис пострадали, зато стали более востребованы артисты “эконом-класса”, то есть те, кто обходится организаторам значительно дешевле.
– Пусть как угодно называют – меня знает вся страна. Я имею в виду и те страны, которые сейчас независимы.
Дуэт с Распутиной
– На эстраде важна работа на популярность. И ваша судьба – тому пример. С одной стороны, вас помнят и любят. С другой – сегодняшняя молодежь вас уже не знает. И есть вероятность, что в скором времени вас совсем забудут. Над этим вы не думали?
– Это, конечно, печально, но все могло быть и хуже, если бы у меня была неправильная политика в свое время. Смотрите, как все получилось. В те годы на меня люди ходили из-за любопытства: “Кто это там поет брутальным голосом?”. Но сегодня на мои концерты ходят люди, которые прекрасно знают, куда они идут, что они получат. И они приходят сами, приводят детей, некоторые даже внуков. Создалась некая общность людей, посещающих мои выступления. И зрители приходят не потому, что тебя навязывают, а потому, что они получали удовольствие раньше, или люди, которым они доверяют, посоветовали сходить.
– Ваш последний альбом остался незамеченным.
– Что значит – незамеченным? Песня “Роза чайная” из этого альбома везде есть. Просто на федеральных каналах и радиостанциях с большой сетью вещания меня нет. Но если брать радиостанции, которые не входят в медиахолдинги, там я активно кручусь. Там есть и новые, и старые песни.
– А как сложился ваш дуэт с Машей Распутиной?
– Инициатива исходила от Маши. Мы просто были в добрых отношениях с Виктором Захаровым, и когда он женился на Маше, то мы стали общаться и с ней. Ну а потом решили, что поскольку общаемся, то нужно написать песню для нас. Так родилась “Роза чайная”. Но поскольку на тот момент у нее тоже было не все в порядке с телеканалами и радиоэфирами, эта песня оказалась неформатной, и ее просто не взяли на радио. А вот когда появился форматный человек, то на всех телеканалах и на всех радиостанциях песня сразу стала тоже форматной.
Разница менталитетов
– Среди ваших фотографий есть одна, где вы с Натальей Гулькиной. Ее музыкальная карьера чем-то схожа с вашей. Сейчас вы общаетесь?
– С Натальей Гулькиной, Юрой Шатуновым и другими артистами я в хороших отношениях. Это еще связано с долгими совместными гастролями по Германии. Это те люди, плечом к плечу с которыми мы проходили через сложные 1990-е.
– А почему, думаете, возвращается мода на песни, дискотеки 1980–1990-х?
– Возвращается, наверное, понимание того, что песня должна идти из души. Когда открылись границы, все стали, конечно, слушать западную музыку. Но пришло время, и все поняли, что, в общем-то, западная музыка – это хорошо, но разговариваем мы на разных языках, менталитет у нас другой. А что касается меня, то я и в 80-х себя хорошо чувствую, и в 90-х, и в 2000-х. На гастролях был случай, когда женщина пенсионного возраста сказала, что выросла на моих песнях.
Со скрипкой надо разговаривать
– А вы никогда не жалели, что не стали классическим музыкантом?
– Нет, наверное. Но у меня серьезный академический багаж, хорошее понимание классической музыки, очень много друзей из этого мира. Другое дело, что, может, вся эта школа, мое образование сделали так, что я не очень уютно себя чувствую в стопроцентной поп-музыке. Для себя у меня есть и иногда рождаются вновь произведения малой симфонической формы. Может быть, когда-нибудь придет время разобрать и этот багаж.
– А как часто достаете скрипку?
– Скрипку беру очень редко. Потому что это довольно своеобразный инструмент в отличие от фортепиано, за которое можно сесть и сразу сыграть. Скрипка – утонченный инструмент, к ней нужен подход. Со скрипкой нужно разговаривать. Не поиграв на ней долгое время, мало того что теряешь технику, ты еще теряешь и звук. Для скрипки это очень важно. Звук формируется в деке внутри скрипки, и некоторая часть его еще формируется внутри тебя. А для того, чтобы то, что внутри тебя, и то, что внутри скрипки, сливалось в одном оргазме, нужно не растерять еще и взаимоотношения с инструментом.
Лирика и эксцентрика
– В Интернете появляются противоречивые слухи о личной жизни артистов, в том числе и о вашей. Хотелось бы получить информацию из первых рук.
– На сегодняшний день я холост. У меня есть дочь Кристина. Ей уже 22 года. Она самостоятельная творческая единичка, у нее свой шоу-балет. У нее тоже классическое образование, она поработала в классическом московском балете, несколько месяцев пожила в Лондоне. Но потом тоже стала соединять элементы эстрады и академического образования. Причем она и руководитель, и постановщик, и администратор, и все-все-все. Я говорю: “Кристина, не транжирь себя так сильно, оставь в себе силы на завтра, на будущее”. Но она человек неутомимый, труженик.
– В прошлом году у вас вышла пластинка “Коллекция хитов”. А альбом с новыми песнями когда планируете выпустить?
– Про “Коллекцию хитов” я ничего не знаю. У меня в год, как правило, пластинок сорок выходит неофициальных – это отдельная песня. В этом году у меня выйдет альбом, рабочее название которого “Что б ты делала родная, если б не было меня?”.
– К кому обращены эти слова?
– Это не обращение, и не надо меня отождествлять с героем этой песни. Она написана с присущим мне чувством юмора и самоиронии. Я думаю, это некий срез настроения. Каждая песня – настроение. Мне очень нравится та лирическая часть, которая есть в альбоме, и та, так сказать, эксцентрическая часть, которая тоже там присутствует. В общем, лучше один раз услышать, чем сто сорок раз об этом рассказать.
Наталья БОЙКО, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)