Мы застали Талгата Досымгалиевича в его родном театре. И поговорили о том, зачем государству нужна идеология, почему важно не бояться ответственности и как надо воспитывать детей.
Теменов – представитель “новой волны” отечественного кинематографа конца 80-х, под его “Станцию любви” и сегодня не грешно всплакнуть. Недавно он был награжден международной премией имени Чингиза Айтматова. И когда он говорит об Айтматове, на его лице появляется умиротворение.
– В любом человеке есть природный эгоизм, но персонажи Айтматова переступают этот эгоизм, становятся выше. Суета, подлость, с которой мы каждый день сталкиваемся, наши обиды – все это уходит, когда читаешь Айтматова. Ты становишься чистым, не хочется лезть в грязь. Его персонажи благородные, великие, божественные. Они начинают тебя воспитывать…
– На ваш взгляд, прививать интерес к классике – обязанность государства или семьи?
– Мы заставляем детей идти в первый класс, можно сказать, насильно таскаем в школу. Да, в этом есть античеловечный момент, нарушение прав ребенка, но за этим кроется благородная идея. Мы хотим, чтобы он стал образованным. Когда ребенок понимает: самые близкие люди говорят, что это необходимо, – он будет учиться. Раньше ребят заставляли ходить в театр, а потом сказали, мол, нельзя заставлять. При этом найти средства и время, чтобы сегодня сводить дитя в театр – не все могут. Мы стали эгоистами, живем в такую пору, когда нет времени для детей, для внуков. А ведь дети должны не только научиться писать и читать, но и смотреть спектакли. У нас много библиотек, но туда ходят лишь студенты, которым экзамен надо сдать, или аспиранты, пишущие диссертацию, сознательных посетителей – тех, что хотят расти, чего-то ищут в жизни, – наименьшая категория. А ведь книга воспитывает человека. Читая классиков, люди, прежде всего, открывают самих себя, в этом и прелесть. Самый сложный объект, который надо понять, – это сам человек.
– Вы сейчас руководите ТЮЗом, и ваш зритель – как раз молодое поколение, а меж тем молодежь уже совсем другая, то, что было интересно нам, их уже не трогает...
– Тема отцов и детей присутствовала всегда. В романе Ауэзова Абай и его отец Кунанбай спорят, молодой Абай доказывает, что "так жить нельзя"… Я помню 60-е годы, когда от стиляг все были в шоке, потом пошли панки. Молодежь хочет, чтобы мир был чуть иной, не такой, как у их родителей, поэтому они красят волосы в дикие цвета, ходят в оборванных джинсах. Это и есть самореализация – быть открытым, дерзким. Но есть великие вещи, которые объединяют всех. Это, прежде всего, порядочность, любовь, дружба, смерть. То, к чему люди одинаково относятся вне зависимости от социального положения. Есть понятие социума – когда в коллективе человек не хочет быть белой вороной. Но есть опасная категория, которая уходит в наркоманы, совершает суицид, когда человек не может себя реализовать – в нем просыпается агрессия, он не знает, куда девать силу…
– Уехавшие воевать в Сирию казахстанцы – это и есть пример нереализации?
– Мы все время говорим: нужна идеология. В одно время это слово воспринималось как ругательное, негативное. Но у государства, кроме экономики, социальной базы, должно быть понимание того, какую страну оно хочет построить. Очень много мы сделали за 20 лет для экономики. Но! Я помню, на каком-то съезде времен СССР рассказывалось, сколько построено заводов, фабрик, и тогда прозвучал вопрос от “Литературной газеты”: “А сколько людей сделали счастливыми?”. Так вот и я хочу спросить: сколько семей мы сделали счастливыми, сколько стало благополучными, а сколько осталось за бортом жизни, ушло в религию? Да, одно время у всех была мысль: как заработать? Люди научились выкручиваться, и было, наверное, не до моральных ценностей. Идеология, прежде всего, базируется на морали. 70 лет мы прожили в СССР, и мощным что было? Идеология. С детства. Человек вступал в октябрята, в пионерию и знал, что если он будет хорошо учиться, то рано или поздно чего-то добьется в жизни, на улице не останется. Хотя это тоже была искаженная идеология, где на первое место поставили не человеческие ценности, а государственно-общественные нужды.
Мы все время говорим о промышленности, о нефти и газе, о космосе, о глобальном, но упустили самое главное – разучились смотреть людям в глаза. Ведь за каждым человеком стоит его личная жизнь, драма, проблема и боль, а мы забыли об этом. Почему у нас 150 человек, в том числе с детьми, уехали в Сирию? Это ЧП государственного масштаба! Я понимаю, когда один человек может уехать, трое, если они друзья, – объяснимо, но 150 семей – это же целый аул! Почему они все решили уехать воевать в другую страну? Значит, есть мощная идеология, которая работает против нас, против этих людей. Это означает, что, если у нас отсутствует своя идеология, ее заполняют другой, чуждой нам.
– Что сейчас государство может и должно предложить молодежи, тем, кто не определился по жизни?
– Государству надо выработать национальную стратегию. После ухода Мао Цзэдуна к власти в Китае пришел Дэн Сяопин – он был великим реформатором. Это гений, который не только сотворил экономическое чудо – он освободил людям сознание! В эпоху Мао людей убеждали, что они равные, а Сяопин сказал – не все равные: кто работает больше, тот заслуженно получит больше!
– Предлагаете Китай взять за пример?
– У Китая своя дорога, у России, других государств – своя. Экономически Казахстан нашел свой путь, мы можем сделать 15 процентов людей богатыми в нашей стране, 10 процентов супербогатыми. Но, кроме того, мы не должны исключать возможность, что у нас есть право сделать 90 процентов людьми счастливыми.
– Много говорят, и наша газета тоже не раз писала об этом, что наше общество ориентировано на потребление, да и наши понты известны – признаком успешности считаются дорогая машина, огромный дом. И немало людей уже задумываются о том, что это неправильно. Но как исправить?
– За 20 лет наше Министерство образования, которое вроде и должно воспитанием молодежи заниматься, не раз пережило катаклизмы – каждый новый министр приходил и говорил: “Нет, мы пойдем другим путем”. У нас была одна из мощнейших систем образования в СССР, когда педагогу достаточно было посмотреть в глаза, чтобы определить, что ученик знает, а чего нет. А сегодня в школе – тесты. Но если нет академического образования – все это мишура. Также катаклизмы пережили министерства, которые в основном базируются на социальных отраслях – здравоохранения и культуры. Говорят, убрали педиатрический факультет – хотели как лучше или сэкономить? Когда у Станиславского спросили, как нужно играть перед детьми, он ответил: “Так же, как перед взрослыми, но только лучше”. Так и детский врач должен быть профессионалом, но к своим маленьким пациентам должен лучше относиться, чем к взрослым. От него должны идти биотоки добра, чтобы прикоснулся к ребенку – и тот перестал плакать. Что касается культуры, сегодня столько певцов!.. Если есть богатый папа или дядя с толстым кошельком – выпускают песню из трех нот, и бездарный мальчик или девочка становится звездой. Они – как мыльный пузырь: сегодня есть, а завтра – нет. Публика же идет на пузырь, он издалека блестит, подходишь, а он лопается, потому что внутри ничего нет.
– Вы сами как своих детей воспитывали?
– Удивительная вещь, но я никогда ни одного ребенка не заставлял учиться, никогда не ходил к ним на собрания, на уроки. Дети – талантливые люди, они смотрят на своих родителей, как те поступают, как работают, и этого бывает достаточно для воспитания. У меня трое сыновей, и, слава Богу, все они состоялись. Окончили высшие учебные заведения с красными дипломами. Мой старший сын – дипломат, работал в Японии, в Англии, в Австрии, знает пять языков, свободно говорит по-японски, второй тоже владеет несколькими языками, работает в Астане, третий окончил физико-математическую школу. Конечно, здесь главная роль матери, которая посвятила себя их учебе и воспитанию. Они смотрели мои картины, видели, как я снимаю, репетирую, как до 5–6 утра сижу в монтажке, приносили утром мне покушать. Видели, как я творю, как общаюсь со своими друзьями, наверное, это показательно.
– Где вы в последний раз были в отпуске?
– Я, наверное, из числа трудоголиков, 10 лет работаю без отпуска. В прошлом году у меня не было ни одного выходного дня, чтобы я мог себе позволить целый день выспаться. У меня нет богатого дяди, кроме себя, не на кого надеться. Сегодня некоторые люди, которые в начале 90-х годов случайными возможностями зарабатывали огромные деньги, не дорожат ценой каждого тенге. А я дорожу. И знаю, что единственное, что могу оставить детям, это мои работы. Я всю жизнь боялся опоздать, что-то плохо сделать. Сейчас у меня уже нет боязни, но есть ответственность, прежде всего перед самим собой. Сегодня люди стали безответственными, это главная драма нашего века. В моем коллективе за свои творения, если я что-то делаю, беру ответственность на себя. Вот я поставил “Ай-Каракоз”, люди сказали: Теменов замахнулся на святая святых, стал Ауэзова переделывать, “Кармен” уже переделал. А я отвечаю: “Да, замахнулся”. Как говорят англичане: Why not? (“Почему нет?”). Человек всегда должен идти вперед, а художник – опережать время. Я помню слова Шарля де Голля. Как-то его спросили: “Какой вы видите роль министра культуры?”. Он ответил: “Если мой министр обороны будет плохим – я потеряю одну битву. Если мой министр сельского хозяйства будет плохим – я потеряю один год урожая. Но если мой министр культуры будет плохим – мы отстанем на 50 лет”. Аналогично, если художник будет отставать, то и народ наш отстанет на определенное время. Мы и так много упустили, прежде всего в духовной, творческой части, занимались только желудочными проблемами, пора обратить внимание на сердце, на разум, на любовь!