Несостоявшийся философ
В школьные годы Талгат мечтал стать философом:
– К 10-му классу я прочел всех классиков марксизма-ленинизма, а также Канта, Гегеля, философские трактаты аль-Фараби. А еще увлекался музыкой. Однажды наш школьный хор поехал выступать в Алма-Ату, а меня не взяли. Сказали, что голоса нет. Было обидно – моему самолюбию нанесли тяжелый удар. Когда я услышал, что в домбровом оркестре не хватает одного музыканта, за лето научился играть все известные кюи и на следующий год поехал в столицу.
Словом, стремился выделиться среди своих сверстников, потому что хотел понравиться девочкам. Но я был на редкость некрасивым подростком: тощий, смуглый до черноты, прыщавый, головастый, длиннорукий, волосы “ежиком”... Получив очередной отказ на танцах, я мысленно обещал высокомерным девчонкам: “Я вам еще докажу, ху из ху!”.
Но на философский факультет я не поступил. Не найдя себя в списках, в горестных раздумьях вышел на улицу. Погода была под стать моему настроению – лил дождь. Здание философского факультета находилось рядом с консерваторией, и, проходя через двор, я увидел под козырьком здания группу мальчиков и девочек. Среди них выделялась красивая девочка с длинной косой. Я как бабочка на огонек устремился под козырек и встал рядом с ней. Из оживленного разговора понял, что эти ребята пришли поступать на актерский факультет. Когда дождь закончился, я как завороженный зашагал следом за ними. На вступительных экзаменах читал свои стихи. Правда, выдал их за бессмертные строчки Таира Жарокова. Так и поступил на актерский факультет.
Занятие по режиссуре… в бане
Потом, когда работал в труппе Талды-Курганского областного театра, заболел творчеством Василия Шукшина. Примеряя на себя его судьбу, был уверен: чтобы стать казахстанским Шукшиным, мне не хватает самой малости – кинообразования. Отработав четыре года, приехал в Алма-Ату. Чтобы подготовиться к поступлению во ВГИК, дни напролет просиживал в библиотеке – подгонял свой русский, им в ту пору я владел плохо. А вечерами, чтобы прокормить семью (у меня уже рос маленький сынишка) и оплачивать съемную квартиру, работал дворником в СМУ-15.
Никакой звездой я тогда еще, конечно, не был, но уже мнил себя ею, поэтому надвигал капюшон по самые брови, чтобы никто не узнал. И опять мечтал, глядя на проходящих мимо красивых девчат: придет время, и вы будете гордиться человеком, который размахивает сейчас метлой.
Я поступил во ВГИК на курс Сергея Соловьева. Мастер в это время был в Колумбии, где снимал фильм “Избранные”. Перед отъездом ему передали работы его подопечных. Наши зарисовки он читал в самолете. Выделил нескольких студентов, среди них был и я. Первое занятие по режиссерскому мастерству мэтр провел… в бане возле Рижского вокзала: Соловьев через секретаршу деканата велел мне и еще нескольким ребятам с курса прийти туда. Поначалу мы были немного скованны, но, освоившись после рюмки водки, поняли, что наш мастер – настоящая творческая личность.
“Здравствуйте, Ролан Быкович!”
Многие наши ребята работают в Москве. Это Рашид Нугманов, Абай Карпыков, Амир Каракулов, Александр Баранов, Бахыт Килибаев, Серик Апрымов. В минуты слабости думаю: возможно, если бы я остался там, моя кинематографическая судьба сложилась бы по иному сценарию. Я ведь был первым, кто начал работать на “Мосфильме”. Заметили меня после дипломной работы – короткометражного фильма “Торо”, где рассказывалось о судьбе мальчика-футболиста. Через три часа после защиты, в семь вечера, я улетел на кинофестиваль “Молодость-86” в Киев. Там моя картина получила сразу три приза – за лучшую режиссуру, за лучший сценарий и за лучшую мужскую роль.
Я был уже в Алма-Ате, когда однажды на вахту общежития “Казахфильма” позвонили из приемной Ролана Быкова (он в то время открыл на “Мосфильме” творческое объединение “Юность”). Когда меня с ним соединили, я от растерянности ляпнул:
– Здравствуйте, Ролан Быкович!
– Антонович я, – поправил он и продолжил: – Мне Сережа Соловьев сказал, что у тебя есть интересная картина. Ты можешь показать мне ее завтра?
Я приехал в аэропорт в смутной надежде, что кто-то в последний момент не придет на посадку. А там – толпа из таких желающих. Я подошел к женщине, которая регистрировала билеты.
– Сегодня решается моя судьба, – сказал я ей. – Мой фильм хочет посмотреть сам Ролан Быков. Если не поможете, я упущу шанс стать настоящим режиссером и, может быть, с горя запью.
И – о чудо! – мой жалкий растрепанный вид не оставил ее равнодушной: она отправила меня этим рейсом.
“Волчонок среди людей”
Я прилетел в Москву и сразу помчался к Быкову. А в приемной мне говорят, что он сейчас в подмосковном поселке Болышево, где находится Дом творчества кинематографистов. Голодный и холодный, я сел в электричку.
В Доме кинематографистов было тепло, уютно, кругом одни знаменитости – Никита Михалков, Глеб Панфилов, Эльдар Рязанов, Элем Климов, Григорий Чухрай… Мою картину в тот вечер посмотрел не только Быков, но и все другие кинематографисты. Их аплодисменты я до сих пор считаю самой лучшей кинематографической наградой для себя. Так я и оказался на “Мосфильме”, где снял “Волчонка среди людей” – свою первую полнометражную картину. Название ей, кстати, дал Ролан Быков.
“Волчонок” на фестивале в Италии получил серебро, в Германии – золото, в “Советской культуре” появилась большая статья о моем творчестве. И тут из Алма-Аты приходит телеграмма за подписью заведующего отделом культуры ЦК Компартии Казахстана Камала Смаилова: со мной хочет встретиться Геннадий Колбин. Той же ночью я вылетел в Казахстан. В Алма-Ате мне дали понять: ты поступил во ВГИК по направлению, поэтому должен работать на “Казахфильме”. Вернувшись в Москву, я пошел за советом к Ролану Антоновичу.
– А ты сам как думаешь – стоит тебе возвращаться или нет? – спросил он меня.
– Здесь жить негде, а там есть хоть комната в малосемейном общежитии, в перспективе светит квартира.
– Что ж, тогда возвращайся, но запомни: успех не прощают, поэтому будь всегда начеку. А во-вторых, не будь баем.
Эти слова моего крестного отца в кино стали для меня напутствием на всю жизнь…
О “Кочевнике”
– Эту бодягу затеял я. По крайней мере, Рустам Ибрагимбеков приехал в Казахстан по моему приглашению. Я мечтал, чтобы “Кочевник” получил международный резонанс, поэтому и хотел, чтобы в съемках были задействованы мастера из Голливуда. Все бы так, наверное, и получилось, если бы бразды правления я взял в свои руки. Но у меня вначале не хватило наглости, а позже я так и не смог набраться смелости настоять: ребята, коль мы собрались снимать казахское кино, то творческую часть должны делать сами казахи. Если бы в последний момент, за десять дней до начала съемок, я полностью не переделал сценарий, то мы не смогли бы снять и то, что мы имеем сейчас.
Прежний сценарий, я не побоюсь этих слов, представлял собой полный маразм. Жена Абылайхана спит с султаном Бараком, последний, убив неверную супругу, оставляет ее труп на съедение волкам…
Результатом работы с постоянной оглядкой на американцев стало то, что не только другие народы, но даже наш собственный не понял, при чем в картине о казахах голливудский актер класса “В” Куно Беккер? Ну какой из него Абылайхан? Он больше был бы к месту, если бы играл, к примеру, молодого Джохара Дудаева.
А я хотел видеть в главной роли Саята Исембаева, который потом снялся в фильме “Рэкетир”. Но когда я повез в Голливуд его фотопробы, ко мне не прислушались ни художественный руководитель проекта Рустам Ибрагимбеков, ни Иван Пассер, режиссер с американской стороны. Они, ссылаясь на авторитет Милоша Формана (предполагалось, что создатель “Полета над гнездом кукушки” будет консультантом картины), вообще не хотели брать в картину местных актеров.
Словом, у победы много отцов, а у поражения одна мачеха. Помню, когда мы начинали съемки “Кочевника”, Имангали Тасмагамбетов сказал такую фразу: если картина провалится, все уедут, а пинать будут тебя. А если получится, то среди получающих награды ты будешь стоять последним в строю. Так почти и получилось. Но я не жалею, что работал в этой картине. Я приобрел огромный опыт, друзей и, самое главное, побывав в Голливуде, отточил свой профессионализм. Думаю, при съемках других картин этот опыт мне пригодится. А в кино я еще вернусь…
Мерей СУГИРБАЕВА