Самым жестким стало требование изменить планы строительства дредноутного флота – по плану на 1912 год флот должен был построить 4 линкора типа “Айрон Дьюк”. Лорд приказал переработать проект под главный калибр 15 дюймов. И перейти на новый вид топлива – нефть.
Советником у гражданского Черчилля был адмирал Джон Фишер. Он считал, что у нового топлива было множество преимуществ.
Например, дым от угля виден на 10 миль вокруг. А линкор на дизеле не выделяет дыма вообще. Запас хода на мазуте больше в 4 раза. Удельная теплота горения нефти на треть больше, чем у угля. КПД модернизированных паровых установок не превышал 30 процентов, тогда как первый дизель сразу показал КПД в 25 процентов. Дизельный двигатель равной с паровым котлом мощности весит в 3 раза меньше, а вес топлива на одни сутки работы почти в 4 раза меньше. Освободившееся пространство на корабле можно использовать для боеприпасов, продовольствия, улучшения быта экипажа.
Но главное – скорость. Для разгона судна на угле надо более 4 часов. На дизеле – всего 30 минут. Дредноут на пару разгонялся до 21 узла. На нефти – до 25 узлов.
У угля было только одно достоинство: у Британии были запасы лучшего топочного угля, в полной безопасности и на своей территории.
В апреле 1912 года решили строить сразу 5 линкоров типа “Queen Elizabeth” на мазуте. Они оказались очень удачны и прослужили до конца Второй мировой войны. При этом германские линкоры оказались медленнее новых английских.
Решение вызвало очень серьезную проблему: где найти нефть, будет ли ее в достатке и будут ли ее поставки безопасными? Для нужд флота надо было 12,5 тысячи тонн горючего в месяц.
К этому времени только 5 стран имели вменяемые месторождения: Россия, США, Мексика, Голландская Индия и Иран. Политически неустойчивой и доступной была лишь Персия. У англичан уже был бриллиант в короне, причем в том же регионе – Индия. А по итогам Большой игры они считали своей и Персию.
Весной 1914 года Уинстон Черчилль вновь подвиг правительство на выкуп 51 процента акций Англо-персидской нефтяной компании (АПНК). “Только принадлежащая англичанам АПНК может защитить британские интересы”, – сказал он в парламенте. 20 мая сделка состоялась. Стоила она 2,2 миллиона фунтов. Мелочь по сравнению с мировой революцией.
В тот же день было подписано соглашение, по которому АПНК гарантировала поставку нефти Адмиралтейству в течение 30 лет по фиксированной цене. Решение было очень своевременно – через два месяца началась Первая мировая война. Благодаря именно персидской нефти английский флот в течение войны обладал преимуществом перед флотами других держав.
Решение Черчилля полностью изменило стратегическую картину мира: Персидский залив стал зоной стратегических интересов Великобритании. Позиции королевства значительно окрепли, а после войны Персия окончательно оказалась в сфере влияния Лондона.
Формально Персия не была колонией. Но в руки бриттов попали почти все рычаги власти. Более того, иранский “Imperial bank of Persia”, имевший монопольное право печатать иранские банкноты, принадлежал Лондону. Это право банк потерял только в 1932 году, когда появился Национальный банк Ирана. Первая мировая прошла катком по стране. Персия была близка к разорению. Двор погряз в коррупции. Династия Каджаров теряла контроль над ситуацией в стране.
В 1919 году Лондон и Тегеран подписали соглашение, по которому в Иран отправлялись английские советники в госаппарат и армию. А для финансирования реформ Лондон предоставлял заём в 2 миллиона фунтов на 70 лет.
Недовольство персов вылилось в переворот 1921 года, который провела местная казачья бригада. Англичане быстро сориентировались и поддержали “казаков”. В 1925 году династия Каджаров была вовсе свергнута. Договор с новыми властями снова подтвердил права англичан на нефтяные месторождения, логистику и НПЗ. В результате для внутреннего потребления Персия нефть не получала, а импортировала ее из Советского Союза.
Противостояние Ирана и англосаксонского мира продолжается до сих пор. Пока проигравшей стороной остается Тегеран. Даже после признания ООН права Ирана распоряжаться своей нефтью…
Иран начала XX века – несамодостаточная развивающаяся экономика, которой постоянно нужны деньги. Если перенести ситуацию на современность, то Казахстан – такая же развивающаяся страна, не устающая брать кредиты на Западе и Востоке. Так или иначе за кредиты мы расплачиваемся или ресурсами, или месторождениями. Более того, иностранцы, оказывается, лучше нас знают, что нам нужно. Их советами пользуются, идеи продвигают. Еще и оплачивают их услуги из западных же кредитов. Эти же кредиты развращают чиновников – коррупция “цветет и пахнет”. Экономика растет, но большей частью это снова заслуга ископаемых, чем умных действий правительства.
Алматы