Эдуард Полетаев, политолог: “Стакан полон!”
Что можно понять по результатам этого опроса? На мой взгляд, они свидетельствуют о том, что уровень социального оптимизма еще не снизился до некоей критической отметки, когда население вообще не верит в лучшее будущее. Можно ли однозначно сказать, что это хорошо? Это зависит от того, что понимать под термином “социальный оптимизм”. Если здоровую уверенность в своем будущем и будущем своих детей, то это, безусловно, хорошо. Кстати, по данным подобных исследований на территории стран СНГ, казахстанцы всегда занимали одно из первых мест по уровню социального оптимизма, опережая украинцев, россиян и жителей других республик.
Если же под этим термином понимать те настроения, которые присутствовали в нашем обществе еще год-два назад: дескать, мы ухватили птицу счастья за хвост, благополучие не обязательно создается напряженным трудом и так далее, то спад такого, с позволения сказать, “оптимизма” был бы только к лучшему. Опасность тут кроется в том, что на смену завышенным ожиданиям приходит самый черный пессимизм, что является другой, не менее опасной крайностью.
Марат Шибутов, представитель Ассоциации приграничного сотрудничества, публицист: “Стакан пуст!”
Cначала по результатам опроса – Алматы, несомненно, является одним из наиболее благополучных регионов Казахстана, поэтому процент пострадавших от кризиса тут меньше. Однако в Алматы же и самый высокий процент людей, взявших кредиты, в том числе и долларовые. Нетрудно догадаться, куда именно после недавней девальвации тенге – в оптимисты или в пессимисты – надо будет их записывать. Думаю, следующий опрос выявит большее число тех, кто выбрал позиции “ухудшилось” или “определенно ухудшилось”.
Как правило, при кризисе страдают самые бедные слои населения. Первым делом на предприятиях сокращают людей предпенсионного возраста, женщин с детьми, молодежь.
В целом наиболее уязвимой категорией населения являются так называемые самозанятые, в основном жители сельской местности. Они составляют около 30 процентов экономически активного населения, и основная тяжесть кризиса легла именно на них. Также довольно сильно пострадали аграрные регионы и регионы с горнорудной промышленностью. Поэтому для получения целостной картины надо опрашивать именно их.
На рынке труда сейчас возник дефицит вакансий, особенно для специалистов с низкой и средней квалификацией. Поэтому возможностей для подработки все меньше, и большинство будет в будущем просто экономить на всем. Я уже не говорю о том, что выпускникам вузов в этом году найти работу будет вообще нереально. Соответственно это вызовет снижение продаж и новый виток сокращений на предприятиях. Получается замкнутый круг.
Практически сейчас нет никаких индикаторов, которые бы показывали, что что-то в долговременной перспективе изменится к лучшему, поэтому и такой пессимистичный взгляд на жизнь. В наши времена оптимизм – это полагать, что не станет хуже.
Филипп ПРОКУДИН