Сначала Соловьев с легкой руки Олжаса СУЛЕЙМЕНОВА, бывшего с 1981 по 1983 год председателем Государственного комитета Казахской ССР по кинематографии, в Актюбинске и Алма-Ате снимал фильм “Чужая Белая и Рябой”. Он стал поворотным в судьбе режиссера. Это показали такие картины, как “Асса”, “Черная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви”, “Дом под звездным небом”. Еще, можно сказать, он стал родоначальником казахской новой волны – в нее в эпоху перестройки и независимости вошли режиссеры Рашид НУГМАНОВ, Абай КАРПЫКОВ, Талгат ТЕМЕНОВ, Серик АПРЫМОВ, Ардак АМИРКУЛОВ...
– Вы сняли вторую часть фильма “Асса”. Что побудило это сделать: захотелось продолжения или дань моде?
– Это не продолжение и не дань моде. “Асса” лично у меня, кроме прекрасного вкуса успеха, оставила большие внутренние сомнения. Помните, в конце фильма есть знаменитый клип Виктора Цоя, где он поет: “Перемен, мы ждем перемен!”? Иногда я готов был вырвать себе язык за то, что это дело пустил в оборот. Это страшно ответственный клич. Каких именно хотим перемен? Чего именно хотим переменить? Этого никто не знал. И я так смело декларировал желание каких-нибудь перемен. В той съемке, учавствовали десятки тысяч людей, и гарантирую вам, что ни один из них не хотел таких перемен, которые произошли. Было драматичное желание договорить то, что осталось недосказанным в первой “Ассе”. Это заставило снять следующую часть, “Ассу-2”. Более того, есть еще третья часть – “Анна Каренина”, которая не является экранизацией романа Льва Толстого. Поэтому, как это пытаются сейчас сделать, не надо ее ни с чем сравнивать.
– Анна Каренина – так зовут главную героиню?
– Нет. В обеих “Ассах” на протяжении всего сюжета снимают какую-то Анну Каренину. Кто она такая, зачем ее хотят снять, никто не знает. Третья часть дает ответ на вопросы, из-за чего весь сыр-бор. Поэтому все три фильма – это единое драматическое произведение, трилогия.
– В последних двух частях вы так же, как в “Ассе”, использовали андеграундную музыку?
– Конечно! “Анна Каренина” заканчивается грандиозной песней, которую написал сам Сергей Шнур, представьте себе, на слова Анны Ахматовой. Он – очень умный, тонкий, интеллигентный человек. Я попал в сферу абсолютно правильной энергетической силы. Тот тип энергии, которая вырабатывается Шнуром, на меня действует исключительно благотворно. Бывает энергия расслабленная, когда думаешь: “Хорошо бы и мне стать таким милым”. А у него другая энергетика. Я это чувствую, когда прихожу на концерт “Ленинграда”.
– Благодаря вам мы получили гениальных казахских режиссеров, на которых, на мой взгляд, наш кинематограф и закончился...
– Спасибо большое, я тоже их очень люблю и думаю, все они – превосходные режиссеры. Но надо помнить очень важную вещь: ни я, ни даже вдвоем с Олжасом Сулейменовым ничего бы мы не сделали. Все, что произошло с тем поколением казахской новой волны, стало результатом определенного общественного запроса. Мы ничего не выгрызали по мелочам. Перед Олжасом Омаровичем, как перед главой кинематографии тех лет, поставили задачу, чтобы в казахском кино было новое дыхание, чтобы пришли новые люди. Это решение вовсе не отменяло заслуги и работу старых людей. Но с приходом молодежи возникла бы связь поколений. Правильно поставленная и энергично выполняемая государственная задача привела к созданию этого поколения.
– Почему не было второго потока под вашим руководством?
– Потому что в моей жизни есть масса других интересов (смеется). Но я никогда не прерывал связь с казахстанскими режиссерами, мы все время в контакте, и сейчас я здесь, чтобы обсудить с ними новые планы, о которых пока рассказать не могу.
– Вы не первый год проводите международный кинофестиваль “Дух огня”, на который приезжают со своими работами казахстанские режиссеры. Какое впечатление они оставляют о себе?
– Не решусь говорить о новом поколении, потому что надо его знать. Я видел обрывки из их работ, некие всполохи. По ним невозможно судить о свете или тьме. Хочу верить в будущее казахского кино. Алматы – это выдающийся кинематографический город! Именно здесь была создана величайшая картина – вторая серия “Ивана Грозного”, после которой Чарли Чаплин сказал: “Мне нужно подумать, стоит ли оставаться в кинематографе, потому что я не сумел бы так снять”. Здесь – потрясающая генетика и атмосфера для создания новых замечательных картин.
– Должно ли кинопроизводство оставаться монополией государства или лучше его передать в частные руки?
– Частные инвесторы должны сотрудничать с государством, чтобы в результате общих усилий образовалось новое поколение казахского кино. Частники обязательно думают о прибыли, а государству трудно использовать рыночные механизмы, как свои собственные. Нужно объединить усилия обоих секторов, сделать так, чтобы участие частного капитала в государственном кинематографе являлось бы взаимовыгодной акцией. Вопрос очень важный и жесткий, и его обязательно надо решать.
Гульназ КЫДЫРОВА
Алматы