– Айгерим, как отреагировали на приглашение Бориса Эйфмана?
– До сих пор не верю. Не знала, что делать – то ли плакать, то ли смеяться, я была в шоке! Наши первые гастроли, и… сразу приглашение. Дух захватывает: Питер, Будапешт, Лондон…
– Вы лауреат многих престижных конкурсов. Какой был первым?
– Я начала ездить по конкурсам в 2012 году. Первый – один из сильнейших – был в Сочи: “Молодой балет мира” Юрия ГРИГОРОВИЧА. Долго и упорно готовилась с педагогом, заслуженным деятелем страны Галией БУРИБАЕВОЙ. Она тщательно подбирала репертуар для меня, осуществила постановку современных номеров. Я стала дипломантом. На крыльях вернулась в Казахстан, и уже через 15 дней вылетела в Болгарию на конкурс в Варне. Там я получила третью премию – старания педагога, мои и партнера Таира ГАТАУОВА оправдались. В феврале на конкурсе имени Рудольфа НУРИЕВА меня снова наградили. Благодаря этим конкурсам я стала увереннее себя чувствовать и на сцене родного театра.
– Во сколько лет вы надели пуанты?
– До третьего класса я посещала танцевальные кружки в Талдыкоргане, потом мама повезла меня в Алматы в хореографическое училище, где я училась восемь лет. Последний отчетный концерт обычно проходил в Алматы, а нас повезли в Астану. И вдруг я получила предложение от главного балетмейстера Театра оперы и балета им. Куляш Байсеитовой Турсынбека НУРКАЛИЕВА. Мне обещают работу и жилье! Я – в восторге, мама – расстроена: “В Астане же холодно!”. Турсынбеку Абдибаевичу я обязана всем, он мой ангел-хранитель, с любым вопросом – к нему!
– Какие партии уже успели станцевать?
– Самая первая в “Лебедином озере” – Одетта. Позже, когда начала ездить по конкурсам, появилась сила и уверенность. Станцевала Аврору в “Спящей красавице”. Очень серьезной была работа в “Родене” Эйфмана.
– Говорят, тяжеловато было в “Родене” для классических балерин…
– Если честно, да. В классике нужно держать спину, ноги, осанку, а в модерне все тело должно быть расслабленным. Очень большая амплитуда размахов ног, рук, тела. От этого “расслабления” больше устаешь, чем от классики – парадокс. В классике нет столько эмоций, как в современном балете. За короткий срок мы научились работать в разных техниках, соединяя в танце пластику и психологию, классику и модерн. Партия Камиллы тяжела эмоционально: любовь, страдания, опустошение, сумасшествие. С подобными эмоциями я не знакома. Обратилась к фильмам, где есть нечто подобное, пропитывалась глубокими чувствами.
– Как складывались гастроли?
– В Алматы я танцевала Сен-Санса, умирающего лебедя, па-де-де из балета “Дон Кихот” и Камиллу из “Родена”. Было волнительно, потому что на представление пришли все мои педагоги. Была готова к критике, но мне, наоборот, сказали, что я профессионально выросла. Потом – Санкт-Петербург. Мы репетировали постоянно: утро-вечер, утро-вечер. Страшно переживала, сводила с ума одна мысль, что на этой сцене танцевали прославленные балерины XIX и XX веков. Только представьте, в Мариинском театре шел 231-й театральный сезон! А зрители?! Эти всезнающие “столетние” старушки, которые отмечают в программке все номера, вникают во все! Они вгоняли нас в трепет, но мы старались, выложились на все сто пятьдесят. Нам даже сказали, что в Мариинке никогда не принимают стоя, а нас принимали. За кулисами стоишь, все внутри дрожит, в животе щекочет, а выходишь на сцену… эта аура… дух захватывает, какая-то сила тебя подхватывает!
– Вы там ногу подвернули…
– Такое случается. У меня это произошло в Питере, на первом же номере. Легкое растяжение, но танцевать больно... Подключились медики, заморозили спреем. Стиснув зубы – опять на сцену. Бегу за кулисы – тут же подхватывают врачи, колдуют над ногой. Все обошлось, никто ничего не заметил. Сейчас уже все нормально, и через несколько часов я улетаю. Так хочется работать. Еще и еще. Открывать что-то новое, неизведанное. Сначала мы танцевали “Спящую красавицу” – это классика, основа балетного искусства. Танцевать три полноценных па-де-де очень тяжело. Потом приехал Эйфман, и стало еще сложнее: совсем другая практика, противоположная. Затем работали над “Ромео и Джульеттой”. Очень понравилось танцевать Джульетту, ее эмоции мне понятны и близки. Все спектакли – такие разные, мы постоянно в развитии благодаря такому репертуару.
– А что с личной жизнью?
– Год назад я вышла замуж. Мы с мужем окончили одно и то же училище, он артист балета. У него своя труппа, занимается народным танцем. Он мне во всем помогает, поддерживает, потому что я часто прихожу с репетиций едва живая.
Астана