Признаемся, наконец-то: даже за пределами России шум от новогодних праздников был слышен.
Еще бы! 10 дней сплошной гульбы - не могли пройти даром. Ведь жизнь по определению не стоит на месте. А тут, вдруг, встала. Да еще, в самом большом государстве мира.
В результате этой новогодней декады тяжелый похмельный синдром вывел тысячи подполковников в отставке на улицы. Где они, прикрываясь старушками, начали кричать: "Верните нам льготы!"
В результате этого беспримерного празднества страна получила дикий скачок инфляции.
В результате этих беспробудных дней натурально порушились хозяйственные (и не только) связи между Россией и остальным миром. Телефоны молчали, факсы не гудели, мобильники сели.
В общем, руководители загорали на солнечных островах, простой народ лежал под столом на кухне.
Но…, но, думаете, стряхнув с себя пепел конфетти, кто-то из ответработников этого государства задумался над вопросом: "Не дали ли мы маху с таким праздничным бездельем?". Как бы не так!
Наоборот, отмахиваясь от в конец обнаглевших льготников, российские власти стали думать: "Не зря ли мы забрали у народа некоторые праздники?"
На днях стало известно, что группа депутатов из обеих палат парламента от правящей партии "Единая Россия" выступила с инициативой установить еще несколько памятных дат. 25 января - День студентов, 3 сентября - День борьбы с террором, 7 ноября - годовщина Октябрьской революции, и так далее.
Выходными эти дни не станут. Но разве в этом дело? Россиянину главное строчку в календаре увидеть, - потом он сам догадается, что ему надо делать и куда наливать.
Дальше - больше. Спикер Сената РФ Сергей Миронов, явно не удовлетворившись законодательным креативом в области памятных дат, тут же вышел с предложением вернуть в сетку праздничных (читай - выходных) дней 2 мая, а заодно еще сделать 31 декабря праздничным днем.
Человеческая логика тут понятна - людям, сколько не отдыхай, все мало. Но с точки зрения государства - умножение количества праздников, вяло объяснимых с экономических и политических позиций - это должностное преступление.
И, когда же они нагуляются?