У Нурлана двое детей. Жена Галия умерла в 37 лет от рака, когда сыну было 16, а дочери 3 года. Супруга стойко переносила недуг, старалась, чтобы последние дни прошли рядом с детьми, мужем… Слякотной осенью 2006-го Нурлан остался без Галии… Обычно такие ситуации выбивают из-под ног мужчин почву. Но Нурлан остался стоять твердо! Хотя волосы от стресса потерял… Снимает кепку, смеется: “Раньше вихры кудрявые были”.
– Мою младшенькую, Алинку, хотела забрать сестра супруги, не отдал, – говорит Нурлан. – Старший сын Аслан стойко перенес нашу общую беду. Я им горжусь. Выучил его в Алматинской автодорожной академии платно. Сейчас он устроился на работу в Астане, мне уже легче. Теперь за дочкину судьбу беспокоюсь.
В комнату входит красивая девочка лет одиннадцати. Улыбается мне: “Здравствуйте!”.
– Это Алина, моя младшенькая, – говорит мой собеседник. Девочка учится в казахской школе-гимназии на четверки и пятерки, любимый предмет – английский язык. Еще она отлично играет в шахматы и очень хочет научиться играть на синтезаторе.
– Сегодня зарплату получил и отпускную компенсацию – 187 тысяч, праздник! – радостно сообщает Нурлан. – Завтра пойдем дочке музыкальный инструмент покупать.
Сама Алина говорит:
– У меня всё есть… Папа, дом, еда, одежда, знания, компьютер, завтра появится синтезатор! Хочу стать переводчицей, но сначала нужно окончить школу и поступить в университет.
– Расскажи о папе…
– Он хороший! Трудолюбивый, умный, помогает домашние задания по математике делать, ее я плохо понимаю. Еще он всегда находит время для меня, хотя много работает.
Нурлан живет с дочерью в двух смежных комнатах городского общежития:
– Раньше имели большой и хороший дом в центре района Шал акына – Сергеевке. Жена работала учительницей в начальных классах, а я хорошо зарабатывал, торговлей занимался, товар возил из Алматы. Болезнь Галии перечеркнула все. Продали дом и переехали в город. В Петропавловске смогли купить за вырученные деньги только две комнаты в общежитии. В то время резко подскочили цены на недвижимость. Сейчас стоим в очереди на жилье по государственной программе, последний раз узнавал, были на 1500-м месте. Это, конечно, огорчает.
Оглядываюсь по сторонам. Уютно, чисто, пахнет борщом. У окна – портрет красивой женщины с мягким изгибом губ. Отмечаю поразительное сходство Алины с изображением, висящим у окна.
– Ваша супруга?
Нурлан кивает:
– Галиюша.
– Как вы познакомились?
– После школы с другом поехали поступать в институт в Алматы. Не удалось, но возвращаться в деревню не хотелось. Стыдно. Я родился в районе Шал акына, в ауле Амангельды. Воспитывали меня отец с мачехой, ласки и любви от нее не видел… Потому уезжать из отчего дома мне было не в тягость. Устроились в Алматы на стройку. Потом друг задумал жениться, на свадьбу меня позвал. Там и встретил Галию. Влюбился с первого взгляда. Вокруг нее крутились кавалеры, я долго не решался подойти. Потом пригласил на танец, почувствовал ответную симпатию. Галия рассказала, что издалека приехала к сестре на свадьбу. Спросил, откуда она. Оказалось, мы из одного района. Потом писал письма, она отвечала. Тогда не было Интернета, и обменивались письмами мы нечасто. Галия сказала, что я понравился ей своей простотой и искренностью. Через три месяца в первый раз к ней поехал… У меня родственники жили в двенадцати километрах от родного села Галиюши, там она работала учительницей. Попросил приятеля подбросить меня на свидание. Сел на бензовоз – и к любимой, а ее дома не оказалось… Кое-как отыскал, встретились, она обрадовалась…
Потом Нурлан летал к своей избраннице как на крыльях! Расстояние в дюжину километров преодолевал то на велосипеде, то на мотоцикле, то на тракторе МТЗ-80, то… на коне, как принц:
– Ходили на танцы, много говорили. Так радостно было с ней и спокойно, сердце трепетало. Вчера ехал в автобусе и услышал песню “Каролины”. Группа такая была, мы под нее на дискотеках деревенских танцевали. Я даже Галие кассету привозил в подарок с ее песенным сборником. Еду, слушаю, и так тоскливо на душе… Никто мне ее никогда не заменит – сердце с ней осталось.
– Неужели после женщин больше не было?
– Были… Но не к душе, да и я уже не молодой. Сил дружить не остается. На работе целыми днями. А дома дочка, надо помочь сделать уроки, приголубить, накормить.
Кстати, кулинарит мой собеседник прекрасно. В кухне – крутая мультиварка. Нурлан признается, что до того, как жена умерла, умел жарить только картошку и яичницу. Потом пришлось научиться всему, даже стряпать пироги. В прошлое лето закручивал банки с соленьями и варил пять видов варенья: из cмородины, вишни, клубники, земляники и малины. Смородиновое и земляничное я попробовала, когда хозяин угощал меня чаем, предлагал и борщ. А еще они с дочкой накануне бисквит пекли. Рецепт в толстой кулинарной книге вычитали.
Сейчас Нурлан трудится на стройке каменщиком, работа опасная, дважды падал:
– Один раз почка сдвинулась, в другой раз позвоночник повредил. Врачи боялись, что сломал, а я уже через неделю из больницы сбежал, чуть позже на работу вышел. Раньше, когда сын учился в академии, приходилось подрабатывать, ремонт в квартирах делал после работы. Еще родственникам надо помочь, тещу порадовать. Она у меня золотая, Алину балует и любит. Я в тещу характером пошел (смеется).
Нурлан показывает мне снимки из семейного альбома. Вот их с Галией свадьба: кудрявый парень, рядом – красавица-невеста с мягкой улыбкой и нежными руками. А вот Галия держит на руках двухлетнюю Алину, рядом прижимается старший сын Аслан. Алина маму не помнит, но другой не хочет, папиной любви хватает на двоих. Услышав это, Нурлан расплывается в улыбке, на глаза отца наворачивается скупая слезинка. Он усаживает Алину на колени, гладит ее волосы, целует в макушку:
– Вот мой смысл жизни, я ради детей живу. Если бы их не было, не выжил бы, не смог бы потерю перенести, сломался… Домой спешу, дочка ждет. Разве это не счастье?!
Психолог Айгуль МУСТАФИНА:
– Понятно, что когда отец в одиночку, без супруги воспитывает детей, то взваливает на свои плечи и мужские, и женские заботы. А главное, хочется предостеречь от самого опасного – социального стереотипа, кроющегося в вопросе: насколько полноценными вырастают дети, воспитываемые папами или мамами отдельно? Да, в одиночку сделать это сложнее. И тут проверяются характер, сила, стойкость. Здесь взрослым важно найти смелость и посмотреть на себя со стороны. Осознание и анализ своих действий делают процесс воспитания взвешенным и осмысленным, а ребенка – достойным и счастливым человеком.
Четыре года в Петропавловске работает клуб для пап-одиночек “Школа отцов”. Ее основателем и идейным вдохновителем стала педагог Ольга ЧЕРЕПАНОВА.
– Ребенок должен оставаться в семье, – говорит Черепанова. – Она может быть неполной, но полноценной нравственно, и наоборот. Здесь важна сама личность отца или мамы. Я часто общаюсь с отцами-одиночками и вижу, как им трудно. Но они очень хотят найти верный путь, и главное – по-настоящему любят своих детей и ради них готовы на всё.
В Северо-Казахстанской области стало заметно повышение социальной активности отцов в воспитании детей и защите их интересов. Почему мы создавали наш клуб “Школа отцов” для пап, в одиночку воспитывающих детей? Хотелось им помочь, объединить и дать понять, что они не одиноки в своих бедах. А их целый букет – предательство жен, непонимание на работе, косые взгляды в обществе, отсутствие алиментов. Но самое главное – бытовые трудности. К сожалению, матерей-кукушек в Северо-Казахстанской области предостаточно. Да, сложно преодолеть стереотипы в отношении такого явления, как отец-одиночка. Статус этой категории казахстанцев у нас не признан. Льгот нет никаких! И государство должно принимать какие-то меры, сделать поправки в Законе о браке и семье. Ведь за каждым из таких отцов дети – наше будущее! А стране нужны здоровые, развитые, полноценные граждане.
В “Школе отцов” папы получают рекомендации, юридическую помощь, нужную информацию по уходу за ребенком, обмениваются советами. Мы устраиваем для них праздники и благотворительные вечера. Было бы целесообразно открыть такие школы по всей стране.
Петропавловск