Твердая рука дзен-буддизма
Всего 30 лет назад Китай был для мировой экономики большой фабрикой, которая периодически выпускала брак, но соглашалась работать почти даром, ни на минуту не заглушая станки. Теперь же это гигант производства и один из крупнейших мировых инвесторов.
Вместе со статусом сменилась и риторика руководства страны.
Как отмечает главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований при Президенте РК профессор Константин СЫРОЕЖКИН, в КНР в условиях динамичного развития выросло поколение, которое не помнит трагедий и проблем 60-х годов прошлого века.
– Та политика, которая была провозглашена Дэн Сяопином, “не высовываться, держаться в тени и демонстрировать скромность и сдержанность”, молодое поколение китайцев не устраивает. Есть запрос на более активную внешнюю политику. И руководители оправдывают эти ожидания. Действительно, все, что связано с отстаиванием национальных интересов, стало более жестким, – в рамках очередного семинара “Современный Китай: вопросы и ответы” поделился мнением доктор политических наук.
Все чаще руководство Компартии позволяет себе резкие высказывания на международных площадках и активное вмешательство в мировую финансовую архитектуру. Поднебесная начала строить военные базы за рубежом и выражать открытую поддержку тем или иным странам.
Вместе с тем в качестве основного принципа экономического развития Китай избрал инклюзию. Как поясняет Константин Сыроежкин, Поднебесная принимает абсолютно любую модель развития и готова сотрудничать с любой страной, не меняя ее подходы в экономике и бизнесе.
– Не случайно названная когда-то концепция “Один пояс – один путь” переименована в инициативу.
Пекин как бы говорит: хотите присоединяйтесь, хотите – нет.
Это отвечает китайским канонам, согласно которым сильное государство должно не экспортировать свои идеи, а дать другим государствам осознать их ценность и стремиться к ним. Дзен-буддизм – сиди на берегу, и труп твоего врага однажды проплывет мимо, – резюмирует китаевед.
Вместе с тем в качестве глобального лидера Константин Сыроежкин Китай не видит.
– Глобальное лидерство предполагает наличие нескольких составных характеристик. Первое – это совокупная мощь государства.
У Китая этого не отнять, если ему не помешают внешние “товарищи” и дальше будет наращивать объемы, и я не сомневаюсь, что в ближайшей перспективе он обгонит США.
Второй серьезный фактор – привлекательность политических и экономических институтов, а также идеологических конструкций. Здесь сложнее. Экономическая модель в общем привлекательная, а вот политическая не очень. С точки зрения идеологии пока КНР предложить нечего, – уверен эксперт.
В принципе, с похожей проблемой сталкиваются все державы, и пока успешнее остальных ее решили Соединенные Штаты. Тут есть и американская мечта о либеральной демократии, и индустрия, способная “завернуть” эту мечту в красивую обертку кинематографа. Поэтому и нет у США пока реальных конкурентов на сверхдержавность. Уроки Шаолиня: как заработать миллиарды на легенде
Еще одной непреодолимой преградой на пути к мировому лидерству Поднебесной Константин Сыроежкин называет отсутствие союзников.
– У государства должен быть союзник в продвижении политики. Есть ли у него такие союзники? Он ни с кем не ругается, не рушит мостов, но, если говорить без экивоков, Китай в регионе боятся. Отсюда вытекает масса проблем, связанных с возможным лидерством, – резюмирует Константин Сыроежкин.
Вагончик тронулся…
Миссия рассказать в рамках семинара о том, какой видят роль КНР на мировой арене изнутри, выпала помощнику декана Школы международных отношений и публичной политики при Шанхайском университете иностранных языков Ян ЧЭНУ. Он не стал спорить с казахстанским экспертом.
– Внешний мир в каком-то смысле преувеличивает китайскую мощь. Да, у нас вторая по объему экономика на планете. Но влияние Китая не совпадает с нашей экономической мощью, – отмечает он.
Наряду с отсутствием реальной идеологической силы и военной мощи политолог обращает внимание на неравномерность экономики Поднебесной. Есть как богатые регионы, так и очень бедные, велик и разрыв между богатыми и бедными гражданами.
К экономической мощи своей страны, признается эксперт, пока еще не привыкли даже сами местные жители.
– Как сегодня Китай чувствует себя? Как пассажир, который сидит в вагоне высокоскоростного поезда. Этот вагон комфортен, и даже вид из окна вполне хорош. А внешний мир при этом ощущает себя людьми на перроне промежуточной станции. Поезд здесь проходит, но не останавливается, – с помощью образов постарался описать отношения Поднебесной с миром Ян Чэн.
Что же касается мнения, что его родина может стать угрозой сложившемуся миропорядку, то спикер напомнил: КНР получила большие дивиденды от глобализации.
Именно сложившийся миропорядок позволил случиться китайскому чуду. Так что его свержение никому в Поднебесной не выгодно.
Большие проблемы, признался эксперт, Китаю доставляют его масштабы, точнее, то, как к этим масштабам относятся в мире.
– США и западный мир одно время долго обсуждали программу развития Китая до 2025 года. Потому что они все, что там было написано, восприняли слишком серьезно. Посмотрите на Россию – сколько там принимается программ ежегодно? А сколько реализуются? Я сам писал многие программы, поэтому могу сказать, что у нас реализуется менее 20 процентов из заявленных. Поэтому не надо чересчур серьезно относиться к любой риторике, озвученной Пекином. Тут надо обладать особым чутьем. У нас есть шутка, в которой доля правды, когда китаец говорит: “Это важно!”, не стоит обращать внимания, а вот когда китаец говорит: “Не важно” – обязательно прислушайтесь, – попытался объяснить казахстанцам основы восточной дипломатии Ян Чэн. Китаевед Константин СЫРОЕЖКИН: об амбициях великой державы, перспективах юаня и китайских женихах
Бюрократия на страже экологии
С тезисом о том, что не все заявленное КНР исполняется, сложно не согласиться. Как и с тем, что не всегда это плохо. Вот, например, лет пять назад была с помпой презентована совместная программа переноса китайских производств в Казахстан.
Планировалось, что новую локацию обретет 51 завод. В реальности же Китай открыл в Казахстане 4 фабрики.
После семинара мы побеседовали с Константином Сыроежкиным о том, хорошо это для нас или нет.
– Согласно программе, в Казахстан из Китая должно было быть перенесено 51 предприятие. Пока переехало всего четыре. Почему?
– Забудьте слово “перенесено”! Это абсолютно новые предприятия, которые строит не один Китай. Это совместные проекты. Новые предприятия финансируются частично нашими бизнесменами, частично – их. Да, там реализуются китайские технологии, но это не китайское производство! В 2014 году была принята программа о переносе излишних китайских мощностей в Казахстан и Кыргызстан. Слава Богу, что эта программа не реализуется.
– Почему “слава Богу”? Тоже подозреваете, что этот перенос мог бы негативно сказаться на нашей экологии?
– Пока Китай не собирается ничего переносить. Ну, в самом деле, какой перенос? Мы новое-то никак построить не можем: всего 4 производства за почти 5 лет.
– А кто “тормозит”? Что больше всего пугает казахстанцев в сближении Китая и Казахстана и есть ли на это основания
– И мы, и они. Есть проблемы несогласованности законодательства, контрактов… У нас разные системы строительства даже. Мы сначала делаем проектно-сметную документацию, которая проходит всевозможные экспертизы, потом на нее выделяются деньги, и начинается строительство.
В Китае сначала выделяются деньги. Они строят с колес: нужен завод – строят, а потом разбираются.
В таких условиях провести экологическую экспертизу невозможно. Потому что нет ПСД! А потом, когда построил и начал выпускать продукцию, какая экология? Деньги надо зарабатывать, с кредитом рассчитываться.
– И тем не менее та программа о переносе не отменена...
– Она не отменена, она подписана сторонами, но никакой конкретики в ней нет.
АСТАНА