– Известно, что привычка носить бабочку передалась вам от отца, который даже во двор выходил в ней. Признаться, очень удивлен, увидев вас в первый раз без нее.
– Когда я отправляюсь в дорогу или просто выхожу за кефиром, то, конечно, надеваю джинсы. В округе все старушки, цветочницы, лоточницы меня знают. Они – поклонницы программы “Романтика романса” (Бэлза – ее ведущий. – Прим. авт.), иной раз ходят на съемки. Но некоторые, не узнав меня без бабочки, говорят: “Вы очень похожи на одного известного телеведущего”.
– У вас всегда такой возвышенный образ. Но вы как-то рассказывали, что, раздражаясь в пробке, ставите Шопена в исполнении Горовица. То есть ничто человеческое, в том числе и негативные эмоции, вам не чуждо?
– Конечно. Знаете, как было сказано, что легко любить человечество, но трудно конкретного человека. Мне же кажется наоборот. К тому же Москва – крайне перенаселенный город. А пробки – просто чудовищное явление. И, конечно, такого рода огромные мегаполисы, города-спруты в чем-то враждебны человеку. Поэтому я очень охотно бываю в маленьких провинциальных городках, где сохраняется дух старины, где другой темп жизни. И люди как-то иначе все воспринимают. Я уж не говорю о том, что провинция более благодарна. За последние два месяца я побывал в Иркутске, Челябинске, Оренбурге, Ижевске, Омске. И вижу, с каким удовольствием и восторгом публика ходит на концерты, в том числе молодежь. Это счастье, что у нас в академическом искусстве появились такие знаковые и даже культовые фигуры, которые могут соперничать по известности и славе с эстрадными поп-идолами. Все они, по счастью, мои друзья: Владимир Спиваков, Юрий Башмет, Денис Мацуев… И привлеченные магией их громких имен в концертные залы приходят те, кто раньше туда никогда и не ходил.
– Неужели дело только в громких именах?
– Конечно не только. Услышав музыку в таком первоклассном исполнении, слушатели потихоньку начинают приобщаться к миру музыки. Но, естественно, сложнее работать с халтурщиками. Ведь сейчас и в мире, и в России много подделок под настоящее искусство. А попса – это, кстати, явление не только музыкальное. Она есть в литературе, живописи и, что самое печальное, в архитектуре. Попсовая архитектура вредит страшно, потому что какую-то песенку услышали и забыли, книжку выбросили в урну, на картину не ходим смотреть, а дома-то стоят.
– Хочу спросить, как нужно подавать культуру так, чтобы она, во-первых, была интересна, во-вторых, достучалась до людей?
– Тут нужно балансировать на грани. С одной стороны, нельзя опускать планку и предлагать зрителям действительно первосортный продукт. Но вместе с тем телевидение в общем-то достаточно поверхностно. И тут нужно преподносить даже самые высокие образцы искусства в демократической форме. Меня в свое время и пригласили на Первый канал еще советского телевидения, для того чтобы я говорил о музыке доступным языком – а не птичьим, профессиональным жаргоном. Я ни в коей мере не претендую на звание музыковеда, но думаю, что для популяризации классической музыки и тогдашняя моя программа “Музыка в эфире”, и нынешние передачи, вот уже 15 лет выходящие на канале “Культура”, сделали больше, чем книги, издающиеся теперь тиражом в 300–500 экземпляров, которые тоже нужны, кстати. Еще Ференц Лист говорил, что есть два вида музыки – одна идет к вам, а вторая требует, чтобы вы шли к ней. И музыка, которая идет к вам, – ее сейчас слишком много. Я ее называю даже не легкой музыкой, а музыкой легкого поведения.
– Недавно вы отметили семидесятилетний юбилей. Во-первых, поздравляем! Во-вторых, как встретили его?
– Спасибо! Юбилей – это тяжелая работа. Рубеж действительно важный, и хорошо, когда друзья приходят на помощь. Первоначально у меня были малодушные идеи юбилей замотать, уехать куда-нибудь в благословенную Италию. Но общественность не дала. Мой родной телеканал “Культура” очень много для этого сделал, выпустил программы “Наблюдатель”, “Линия жизни”, а главное, устроил большое юбилейное действо в театре “Новая опера”. Это был не просто концерт из, что называется, подбора номеров – там попытались совместить почти несовместимое: оперу, балет с участием Николая Цискаридзе, Русский хор имени М. Е. Пятницкого и Государственный оркестр Олега Лундстрема. Было сделано современное оформление в 3D. Также меня ждали некоторые сюрпризы: устроители решили представить меня в виде принца, вдохновившись портретом работы нашей знаменитой фотохудожницы Екатерины Рождественской, где я был изображен в роли Рубенса с его автопортрета. Мне изготовили костюм – нечто среднее между принцем Гамлетом и принцем из “Золушки”. И я в берете, в ботфортах, в жабо, со шпагой вышагивал по сцене. Начиналась программа с того, что меня поднимали снизу на троне, а в финале возносили на несколько метров над сценой. Даже мои сыновья сказали: “Папа, мы иной раз вздрагивали”.