Это редкость, но все-таки случается: диссонанс между двумя актами одного и того же спектакля настолько велик, что приходится задаваться вопросом, как же так случилось, что на антракт ты выходил с одного спектакля, мучительно-пресного, а после заходил уже совсем на другой – заставляющий сбивать ладони в овации и без удивления замечать следы слез в уголках глаз особо впечатлившихся дам.
И не сказать, что первое действие спектакля “Я не Раппапорт”, поставленного Владимиром Молчановым, так уж плохо. Оно просто разительно отличается от второго, и не в лучшую сторону. Не помогают ни блестящая игра Юрия Померанцева (Юрий Борисович, которому в феврале исполнится 86 лет, находится в изумительной творческой и физической форме), ни “аккомпанирующие” мэтру Александр Зубов, Сергей Попов, Дильмурад Джамбакиев и Лариса Паукова, ни перемеженные поверхностными шуточками диалоги. Ведь “Я не Раппапорт” – комедия. По крайней мере, так написано в программке. На деле же назвать спектакль комедией сложно – тема уж очень серьезная и не самая веселая.
На скамейке в Центральном парке Нью-Йорка едва ли не каждый день встречаются два старика – Нэт и Мидж. Нэт – удивительный выдумщик. То он якобы кубинский террорист Эрнандо, то юрист Райзман, то еще невесть кто. Поначалу кажется, что все эти свои байки и не слишком правдоподобные истории он сочиняет или от скуки, или от желания поразвлечься. Но на самом деле это едва ли не единственное его оружие с черствостью, несправедливостью и пофигизмом современного мира, символизированного в том числе специально созданными грубовато-мрачными металлическими декорациями Центрального парка – на самом деле уютного и архитектурно продуманного объекта.
Когда Нэт весьма красноречивым и убедительным способом спасает своего товарища Миджа от увольнения, его ретивость в улаживании вопроса выглядит, скорее, как беспокойство за товарища. И лишь во втором акте, в одновременно сильной, трогательной и смешной совместной сцене Померанцева и Марианны Покровской (пожалуй, лучший момент в спектакле), мы узнаем, что Нэт всегда таким был, он всегда был воином Добра и даже дочь свою назвал в честь Клары Цеткин. Нет, он не наивен или сумасброден, но он идеалист, свято верящий в то, что пока на Земле есть хоть один такой человек, как он, значит, не все еще пропало. Именно потому он так болезненно переживает разрыв с детьми, нарочито пренебрежительно произнося: “У меня хорошие дети. На расстоянии” – и продолжая эпизодически общаться только с Кларой, подававшей большие надежды участием в студенческих демонстрациях и попаданием в полицейские участки.
Но у альтруистически-гуманных поступков Нэта есть и неприятные последствия – по второму закону Ньютона. Грозившая Миджу почетная пенсия оборачивается отменой выплаты неустойки, а “гениально” спланированная стычка с наркодилером (не слишком эмоциональная, но очень точная игра Александра Багрянцева) в светлой попытке помочь попавшей в беду девушке проваливается, оборачиваясь травмами и больницей – ведь старость у нас, к несчастью, уважают все меньше, и не только наркодилеры. Это тоже одна из главных тем спектакля, кристаллизированная в словах Нэта: “Но скоро и вы сами окажетесь на нашем месте”.
Виноват ли в своих и спровоцированных им бедах Нэт? Только тем, что он один. Будьте добрее. Ну и приготовьтесь к тому, что, как и в случае с хрестоматийным ружьем, если на сцене есть бассейн, то кто-нибудь в нем обязательно искупается.