И не случайно. В начале XVII века французский стал первым языком в мире, литературная версия которого стала нормой. Причем закрепленной законодательно. Из дикого набора франкских наречий был “изъят” парижский говор. Его стали планомерно развивать, превращая в литературный язык, который мы знаем сегодня.
Работой этой занималась Французская академия – сугубо научное учреждение, призванное изучать французский язык и литературу, регулировать языковую и литературную нормы языка. Создал ее, кстати, кардинал Ришелье. Тот самый злой гений гасконца д’Артаньяна. В реальности кардинал строил не козни, а фундамент будущего величия Франции. В том числе через филологию.
Как было указано в королевской грамоте, академия была создана, “чтобы сделать французский язык не только элегантным, но и способным трактовать все искусства и науки”.
Так поставили цель-максимум: создать литературный язык, который может обслуживать науку, экономику и общество. Такая задача отвечала глубинной потребности: нация осознавала себя как единое целое. И язык должен был стать цементирующим основанием государства.
Первый словарь Французской академии вышел в свет в 1694 году. Он включал 18 тысяч лексических единиц и отвечал главному принципу: компромиссу между прежней, этимологической орфографией и орфографией, основанной на современном произношении. В XVIII веке вышло еще три издания словаря.
Статус языка поднялся необыкновенно. Он начал активно вытеснять латынь из всех сфер жизни: поэзии, литературы, образования, государственного документооборота. По большому счету, латинский язык оставался в ходу лишь у узких специалистов. У врачей, биологов, юристов, теологов…
Единая норма упростила его изучение. Буквально за 50–60 лет французский стал общим языком для европейской элиты. В основном благодаря общему развитию образования и литературы, обильно выходящей на французском. Поэтому русские офицеры свободно общались со своими коллегами из наполеоновской армии. Сам Бонапарт при этом сохранил корсиканский акцент, больше похожий на итальянский.
Стать главным языком планеты у французского не получилось. Но он стабильно был одним из двух главных языков для бизнеса. Сначала с португальским, затем с голландским, потом с английским.
Последний воспользовался чужим опытом. За литературный был принят не архаичный нортумбрийский, а разговорный язык XV века. Да еще и обогащенный французской же терминологией. Английский продолжает упрощаться структурно и обогащаться лексически. Лишь благодаря сильной экономике английский стал таким популярным. Позицию первого этот язык занял только по итогам Второй мировой.
Простой пример. Каждый, кто держал в руках договор на английском и русском, замечал, что размер английской части всегда на треть меньше русской. Примерно на ту же треть русский текст обычно меньше казахского варианта. Это показатель разработанности терминологии в деловой сфере. Получается, великий и могучий не так хорошо разработан, как язык Альбиона. И тот легко бьет русский в качестве делового. Потому что опытом развития государственного языка в Казахстане не пользуются.
В 2011 году в РК была принята программа развития и функционирования языков до 2020 года. Главный целевой индикатор программы – увеличение числа взрослого населения, владеющего государственным языком, до 95 процентов.
В рамках этой работы была создана система “Казтест” Национального центра тестирования, где занялись разработкой стандартов казахского языка. Были разработаны уровни владения языком.
Но начинать надо было не с этого.
С чего начала Французская академия? Она издала словарь. Затем еще три. Сколько словарей на казахском? После получения независимости было создано 3–4. В том числе большой толковый словарь “Қазақ сөздігі”, казахско-русский терминологический, частотный. Плюс электронные словари. Все с опорой на русский. Чтобы развиваться, нужны еще словари: орфоэпический, фразеологический, этимологический, сокращений, трудностей, синонимов, иностранных слов, словари языка писателей. Все это очень трудоемкая работа. Каждый из них становится памятником его создателю. Но их пока нет. Впрочем, наши филологи отметились неологизмами типа “Уикимақ” или “Ғаламтор”.
На базе этих словарей уже можно начинать работу по стандартизации. В нашем случае – это сведение вариантов выражения идеи к одному образцу. Этот образец и должен быть рекомендован к употреблению журналистам, составителям учебников и всем, кто использует язык.
Да, это упрощение языка. Казахский лексикон богат синонимами и оборотами. Но они и усложняют изучение. Стандартизация упростит обучение, усилит позиции языка внутри страны. А с учетом развития экономики вполне позволит стать казахскому всеобщим для Центральной Азии. Или будем опираться на другие языки?