Ценят ли у нас женщин?
– Каждый раз перед 8 Марта с высоких трибун рассказывают, что в Казахстане ценят женщин. Но так ли это?
– Как ни странно, у нас созданы все условия, чтобы процветало гендерное равенство, и по каким-то параметрам мы даже лидеры. Например, согласно Индексу гендерного неравенства ПРООН Казахстан – на 51-м месте. Мы опережаем всю Центральную Азию, Азербайджан, Украину, Румынию и т. д. Лидируют в этом списке Нидерланды, Швеция и Швейцария. В 1998 году мы присоединились к Конвенции по устранению всех форм дискриминации в отношении женщин. Казахстан ратифицировал Конвенцию о политических правах женщин. Являясь участником ряда международных организаций, наша страна вместе с этим поддерживает другого рода международно-правовые документы, которые в свою очередь должны способствовать улучшению социально-экономического положения женщин. Но, к сожалению, пока мы далеки от той реальности, когда казахстанки могут воспользоваться своими правами в полной мере, как это прописано в данных конвенциях. Я вижу тому множество причин. Кто сказал, что место женщины на кухне?
– Каких к примеру? Женщин в нашей стране около 52 процентов от общего числа населения, но много ли их мы видим в парламенте, правительстве, акиматах, банках и т. д.? А ведь большая часть имеет высокий образовательный уровень. У некоторых за плечами учеба в самых престижных вузах мира, но при этом они не растут по служебной лестнице. С чем это можно связать, на ваш взгляд?
– Согласна. Начнем с картины гендерного распределения власти в мире. Главами государств или правительств в мире являются 19 процентов женщин. В ведущих 500 бизнес-корпорациях мира меньше 4 процентов руководящих должностей занимают женщины. Только 19 процентов верховных судов имеют в качестве председателя женщину. Что происходит у нас?
Комитет по статистике РК информирует, что 21,6 процента женщин в Казахстане имеют высшее образование – по сравнению с 17,8 процента мужчин. Женщин со степенью магистра тоже больше – их 60 процентов. Как видите, эта проблема не только Казахстана.
О “стеклянном потолке” написано немало книг и проведены тысячи исследований. Одна из моих любимых – произведение Шерил Сэндберг, матери двоих детей и исполнительного директора компании “Фейсбук”. Ее книга “Не бойся действовать” для меня настольная, и любимая фраза в ней: “Что бы ты сделала, если бы не боялась?”.
Страх, боязнь что-либо изменить – наверное, корень проблем в гендерном равенстве, касающихся низкой мотивации женщин стать лидерами в своей области.
Поэтому я сторонница исследователей, в частности, движения “Lean In”, возглавляемого Шерил, целью которого является повышение уверенности в себе тех женщин, которые готовы встать на путь возвышения, чем сомнения в собственных силах. Несвободные женщины востока: как казахстанок загоняют в средневековье
– И все же, почему именно у нас женщин так мало и в исполнительной власти, и в руководстве национальных компаний, и даже в парламенте?
– Не последнее место в этой проблеме, конечно же, занимает патриархальный строй нашего общества. По статистике видно, что мужчины в руководстве везде, и это, как минимум, возводит моральный барьер для женщин. Важную роль в продвижении по карьерной лестнице играют конструктивные отношения с руководством.
А теперь представьте женщину в Казахстане, которая бы допоздна оставалась с начальником на работе и решала бы сложные задачи. Что подумает муж? Что скажет общество? Кто сварит ужин?
Пока наши женщины и мужчины не начнут проговаривать и приходить к обоюдному согласию в этих вопросах, о высоких политических и других должностях речи быть не может.
Мы отстаем от цивилизованного мира…
– Государственной независимости Казахстана 27-й год. А ситуация с женщинами во власти у нас даже ухудшается. Так, даже число женщин – депутатов парламента уменьшилось, а на высоких государственных постах всего две – госсекретарь и министр. И это в то время, как во всем мире женщины становятся президентами, премьер-министрами. Как вы это прокомментируете?
– По этому поводу мне импонируют рекомендации наших исследователей на базе Назарбаев Университета, анализирующих роль женщин на государственной службе Казахстана. Алия Кужабекова, Салтанат Жаненова и Айнур Альмухамбетова резюмируют свое исследование так: нужно больше тренингов о гендерных стереотипах, квотирование, обучение лидерским качествам женщин, поиск мер по обеспечению мягкого транзита из декрета на работу и наоборот, гибкий график, дистанционная работа, менторство, а также популяризация декретных отпусков для отцов. Как я уже упоминала, в нашей стране есть все законодательные меры для этого, но причина, из-за которой пока это маловероятно, – слабое гражданское общество. Неправительственные организации могли бы стать успешными агентами в продвижении и реализации всех вышеназванных конвенций.
– Но у нас есть НПО, занимающиеся вопросами гендерного равенства…
– Существующие проекты среди казахстанских НПО по продвижению гендерного равенства работают по ряду направлений, но проблемы одни и те же: либо имеют ограниченное финансирование, либо их деятельность малоэффективна. К примеру, в 2016 году Центром поддержки гражданских инициатив для проведения только самого Гражданского форума было выделено 30 миллионов тенге, тогда как самое низкое финансирование получила тематика лота “Развитие гендерного равенства в Казахстане” – на весь год 8,8 миллиона. Что касается малоэффективности, есть такое понятие, как подотчетность неправительственных организаций. В этом плане НПО стоило бы включать в свою работу их целевые группы – в нашем случае самих женщин при реализации своих проектов.
Вертикальный тип взаимодействия (сверху вниз) в наших реалиях вредит и сводит на нет всякую эффективность многих социально значимых инициатив.
К тому же есть перенасыщение активной работы в одной области, связанной с гендером, нивелирование потребности решения в другой. Если мы активно взялись за борьбу с насилием в семье и немного затронули сексуальное репродуктивное здоровье, то сфера реализации карьерных амбиций женщин остается незанятой.
– Возможно, нам следует внимательно присмотреться к странам, где квотируется число женщин во власти?
– Исследования показывают, что квотирование – наиболее эффективный инструмент для продвижения женщин по карьерной лестнице. Здесь главное – без фанатизма, конечно. Я больше сторонник меритократии, когда человек действительно заслужил должность. Тем не менее, пока мы будем продвигать уят и заставлять наших женщин быть идеальными во всем – келинкой успеть быть, и матерью, и сексуальной женой, и вдогонку делать карьеру – мы мало чего добьемся. Что общего между “шелковой” Кыз Жибек и скандальной Байзаковой
Также я не хотела бы, чтобы политика по популяризации женщины-карьеристки привела к увеличению матерей-одиночек и количеству разводов. Во всем должна быть продуманность до мелочей.
Эти проблемы на самом деле даже не связаны с гендером либо связаны косвенно. К примеру, большая проблема для казахстанцев – soft skills. В школьном и университетском образовании одна теория, тогда как применение и развитие социальных навыков не в приоритете. Без навыков тайм-менеджмента, переговоров, отстаивания своих трудовых прав и многого другого на выходе типичный казахстанский выпускник – это сплошной эксперимент.
Только от нее зависит, как она пробьется в жизни и сможет ли совмещать карьеру с семьей.
Поэтому параллельно с квотированием должен проходить ряд мероприятий. Чем больше будет ролевых моделей женщин, тем выше будет толерантность к работающим женщинам.
Кто виноват?
– А может, мы, женщины, действительно, виноваты сами в сложившейся ситуации?
– В казахском языке есть пословица: “Жыламаған балаға емшек бермейді” (“Никто не даст грудь неплачущему младенцу”). Недавнее исследование Фонда Эберта на вопрос, существует ли гендерное неравенство в Казахстане, получило показательный ответ – нет. К тому же исследователи утверждают, что только 9,1 процента казахстанцев получили понимание о гендерном равенстве благодаря системе образования. Данные факторы говорят о низкой степени рефлексии и информированности по данной проблематике как среди мужчин, так и женщин. Это является доказательством того, что требуется больше усилий и широкая работа в этом направлении. Поэтому и вины-то, учитывая, что ее нет, и понимания в необходимости решения данных вопросов, я думаю, нет.
– Сегодня принято отказываться от советского прошлого. Но именно в СССР были министр культуры Екатерина Фурцева и первая в мире женщина-космонавт Валентина Терешкова. Достижениям Фурцевой в области культуры и сегодня можно позавидовать, хотя ее неоднозначно оценивали как современники, так и потомки. Кстати, уместно вспомнить, что обе начинали ткачихами. Почему же у нас нет своих Фурцевых и Терешковых?
– Действительно, советские годы дали многое нашему региону с точки зрения гендерного равенства. Те же “красные юрты” заложили крепкий фундамент для развития феминизма в Казахстане. В 20-е годы возник и журнал “Равенство женщины”. Активистки “красных юрт” выезжали в степь, объясняя женщинам их права на работу, и способствовали скорейшей их трансформации в рабочую силу.
Сара Есова, Алма Уразбаева и Нагима Арыкова – имена, которые навсегда войдут в историю казахстанского феминизма.
Тем не менее сейчас тоже немало современных героинь, но, конечно, при желании самих женщин их число могло бы быть намного больше.
– Казахстан – страна, занимающая 9-е место по территории в мире. У нас неоднородны не только природные условия, но и демографические. Есть области, где больше женщин, чем мужчин. Однако и там нет женщин-управленцев во главе области. Чем это объяснить?
– Ситуация в этом направлении налаживается, хотя и имеет определенные трудности. Как и на любом уровне государственной службы, в Казахстане она определена переработками, бюрократией и низкой заработной платой. Если в целом последний аспект, как бы печально это ни звучало, играет на руку и женщинам в областях легче подняться по карьерной лестнице, то такой формат работы в корне лишает человека мотивации продвигаться по этой стезе. Психолог разъяснила, почему в Казахстане женщины часто становятся жертвами сексуальных домогательств
Возьмем другой пример. В казахстанском экономическом дискурсе в последние годы активно используют термин гендерного бюджетирования. Оно не обозначает, конечно, “дать больше денег женщинам или поделить казну между мужчинами и женщинами поровну”, но показывает еще один аспект проблемы развития государства: пока бюджетные политики не будут гендерно чувствительными, нам ни за что не застать эпоху равенства в нашей стране. Я думаю, здесь все будет зависеть и от женщин, и от мужчин, как дальше они смогут внедрить все гендерные политики в практику.
Но однозначно, что, если мы говорим о карьерном росте, пока мы, женщины, сами не захотим этого и мужчины нас не поддержат, сложно предсказать позитивное будущее.
Поэтому, если шаг за шагом будут дальше продвигаться как социальные инициативы, так и активно реализовываться реформы на государственном уровне, мы сможем очень скоро лицезреть новых Фурцевых и Терешковых в нашей стране.
АЛМАТЫ