О себе Петр Своик говорит так:
– Я стремительно оказался в министерском кресле, и, возможно, это наложило отпечаток на дальнейшую судьбу. Но сначала я пришел в Парламент депутатом. Потом меня забрали в правительство, я стал председателем Антимонопольного комитета. Я пытался исполнять функции антимонопольщика, и это было непросто: тогда полным ходом шел процесс монополизации. В результате – ушел из правительства. Сейчас в ЖКХ, коммуналке, тарифах я разбираюсь больше, чем когда был в антимонопольном комитете. Для меня политика – это реальная возможность добиваться подвижек в экономике и нравственном устройстве общества. И мне есть ради чего, вернее, ради кого это делать. У меня здесь большой род, шесть внуков!
– Многие сейчас критикуют Таможенный союз, в который Казахстан вступил вместе с Россией и Белоруссией…
– После того как мир пожил в глобальной системе, сейчас начался процесс деления на блоки. И их будет несколько. Америка станет региональной державой. Плюс – европейский блок, Китай. Что-то будет с Евразийским союзом. В силу ресурсов и громадной географии этот союз станет одним из ключевых. Но в силу своей коррумпированности это будет проблемная, хотя и самостоятельная часть мира. Сегодня строить экономику можно только на пространствах, объединяющих не меньше полумиллиарда человек. Поэтому интеграция просто необходима. Как экономическая, так и политическая, без этого никак. Но с кем интегрироваться? Есть вариант интеграции с Китаем, говорится о тюркской интеграции… Реальной же, на мой взгляд, является только евразийская интеграция. Но в ней нужен флагман, а Россия сейчас не готова к этой роли. В результате сейчас больше издержек, чем достижений. Но исторически интеграция – это верный тренд. И сейчас надо комплексовать не по поводу того, что Москва опять подбирает все под себя, а по поводу того, что нам срочно нужно повышать свое собственное политическое качество.
– На днях вице-премьер Келимбетов предложил отдавать иностранцам месторождения и заводы. Поддерживаете эту идею?
– Слова Келимбетова относились конкретно к химическому и нефтехимическому кластерам, которые долго планировали и сейчас уже строятся. Встанет вопрос, куда девать продукцию и как управлять всем этим? Нужен гигантский рынок, страна с 17-миллионным населением в этом не нуждается. С этой позиции – все верно. Но постоянно думать, что сами мы ничего не можем и нужно отдавать все иностранцам, – это опасно. Тогда мы как были в сырьевой заднице, так и останемся. Я понимаю озабоченность господина Келимбетова, но не разделяю метод, который он предлагает.
– В Казахстане предложили называть законы фамилиями их авторов. Как вы к этому относитесь?
– Я не стал бы называть законы фамилиями чиновников. Ведь главное качество наших бастыков – это безликость. Хотя исключение есть, предложение назвать “пенсионный” закон законом Марченко вполне обоснованно. Важно понимать, что это не наши чиновники придумывают на самом деле все те законы, которые принимаются. У нас – импортный либерализм второй свежести. Не мы придумали пенсионную накопительную систему. Она в стране, живущей на внешние займы и инвестиции, не может существовать в принципе. У нас базовый уровень инфляции – “от 10 процентов”, поэтому ни о каком “портфельном” накопительстве речи быть не может. Нужно не просто снабжать мир сырьем, а менять саму систему.
– Поддерживаете ли идею повышения пенсионного возраста для женщин, как экономист?
– Как экономист, могу сказать, что пенсионный возраст должен определяться из так называемых “сроков дожития”. Нужно смотреть, какова средняя продолжительность жизни женщин и мужчин после 60 лет. Но и как экономист, как политик, я категорически против повышения пенсионного возраста для женщин. Нужно решать вопрос не о повышении возраста, а о повышении пенсионного обеспечения. Но я понимаю, что существующая система пенсионного накопления не позволит дать людям нормальные пенсии. Сейчас Президент предложил разработать способы вложения пенсионных денег в наиболее перспективные отрасли экономики. Деньги надо вкладывать не в ценные бумажки, а в реальную экономику.
– Куда можно вкладывать пенсионные деньги?
– Понятно, что очень заманчиво вкладывать в нефть. Но лучше вкладывать в инфраструктурные естественные монополии – электроэнергетику, железную дорогу, во всеми проклятое ЖКХ, и – не смейтесь – очень выгодно вкладывать в канализацию. На протяжении следующих 500 лет она будет существовать, там нужно все модернизировать. Как это может быть? Ты отчисляешь свои 10 процентов заработка, смываешь, образно говоря, и твоя денежка немедленно идет на очистные сооружения и принесет реальную прибыль, когда выйдешь на пенсию. Тарифы регулирует государство, и это гарантия сохранности возврата вложений.
– Как бывший антимонопольщик, что вы думаете о постоянном росте тарифов?
– В мире существует много способов расчета и назначения тарифов, а также способов контроля монополистов. Казахстан сегодня – “чемпион мира” по степени вседозволенности монополистов. В других странах регулятор – антимонопольный комитет. Он знает, что происходит в системе, сколько денег нужно на эксплуатацию, развитие, модернизацию. У нас же регулировка тарифов идет втемную. Все, что мы знаем о нашем водоканале, электросетях или железной дороге, – это только со слов представителей самих компаний. Раньше монополист приходил раз в год с заявкой на повышение тарифа. Сейчас ему не надо даже ходить, появились предельные долгосрочные тарифы, правительство без всяких публичных слушаний утверждает их на семь лет вперед. Правительство само не знает, почему тариф должен быть таким и куда он расходится.
– И все-таки: у нас большие или маленькие тарифы? На те же электроэнергию, воду...
– У нас большие, но недостаточные тарифы. Большие – для потребителя, так как съедают часть бюджета семьи. Больше, чем это допустимо. Маленькие – потому что их не хватает для развития. В коммунальной сфере – масса проблем. С чего начать? С обеспечения ежегодного комплексного аудита наших монополий. Чтобы знать, с чем мы имеем дело.
– Мэр Москвы Собянин ушел со своего поста, чтобы обеспечить выборность мэров. Вы говорите о выборности акимов уже давно, возможно ли у нас такое?
– В случае с Собяниным – это, конечно, чистый пиар. Хотя пиар правильный, полностью поддерживаю. А что касается акимов, то здесь все сложнее. Акимов городов, поселков, крупных аулов надо избирать, хотя главное не это, а самостоятельность и наполняемость их бюджетов. А вот выбирать сейчас акимов областей – значит развалить страну. Региональное самоуправление Казахстану необходимо – территория огромна, но такие территории должны отвечать условиям самодостаточности – экономической, культурно-исторической… То есть их может быть три-четыре-пять, не более. Вспомните трех биев времен хана Тауке и нашествия джунгар: это было одновременно и распад казахского ханства, и объединение казахского народа перед великой опасностью.
– На днях опубликовали интересную статистику: оказывается, в стране осталось всего 97 тысяч малообеспеченных. За год “исчезли” 50 тысяч человек. Мы стали жить лучше или статистики лукавят?
– Эти 50 тысяч “ликвидировали” статистически. Ведь все у нас построено на прожиточном минимуме. Берут так называемую продовольственную корзину, принимают ее за 60 процентов, а на коммуналку, одежду-обувь и прочее добавляют еще 40. Считается, что прожить в Казахстане можно на 17 тысяч тенге. Мы провели свои расчеты, собрали данные со всех регионов. Минимальное питание стоит на 4–5 тысяч дороже официального расчета. А одна только коммуналка съедает чуть ли не все 40 процентов “прочего”. Одинокой старушке в своей маленькой квартирке нужно не меньше 30 тысяч тенге, а семье из пяти человек – 200 тысяч тенге в месяц. Продуктовую корзину нужно рассчитывать реально, хватит хлюздить. Коммуналку надо включать прямым счетом, а не выделять проценты, которые не соответствуют реалиям. По нашим расчетам, минимальная пенсия должна быть не меньше 30 тысяч. Прожиточный минимум, 17 тысяч тенге – это сумма, которая тебе не даст помереть с голоду.
– А что со средним классом? По официальным данным, он растет. Но сколько у нас “середнячков” на самом деле?
– На самом деле у нас среднего класса всего 25–30 тысяч человек. Объясню. Средний класс – это не только те, кто имеет квартиру, машину, но и приличный банковский счет. Сколько людей у нас, по данным банковского учета, имеют более или менее серьезные суммы на счетах? В целом на депозитах у нас почти 25 миллиардов долларов, вкладчиков – чуть больше 4 миллионов, каждый четвертый. Но там – все наши пенсионеры, реальных вкладчиков – порядка двух миллионов. Причем на 0,1 процента всех вкладчиков у нас приходится половина всех депозитов, а на 1 процент – 80 процентов вкладов. Значит, от 3 до 5 тысяч человек имеют вклады от полумиллиона долларов и выше. От 25–30 тысяч человек имеют вклады в несколько десятков тысяч долларов, у всех остальных в банках лежат заначки на черный день по 2–3 тысячи долларов. Это уже не средний класс.
Теперь посмотрим данные по IPO, акции у нас купили 32 тысячи человек. Вот вам и весь средний класс. Все остальные – это люди выше черты бедности, но ниже среднего класса. Это так называемый “нормальный казахстанский класс”. Ведь у наших людей такой менталитет – даже не имея ничего, они не признают себя бедными.