В ноябре Министерство энергетики РК на одном из брифингов распространило информацию об объемах переработки нефти на НПЗ страны. Дословно: за 9 месяцев 2014 года было переработано 10 миллионов 993 тысячи тонн нефти. Из нее было получено 2 миллиона 210 тысяч тонн бензина, 3 миллиона 154 тысячи тонн дизельного топлива, 315 тысяч тонн авиакеросина, 302 тысячи тонн сжиженного газа и 2 миллиона 306 тысяч тонн мазута.
Общая масса продукта на выходе составила 8 миллионов 287 тысяч тонн. Куда делись еще 2 миллиона 706 тысяч тонн, или 24 процента от всего объема нефти, непонятно.
Примечательно, что с учетом исчезнувшей нефти глубина переработки на наших НПЗ составила всего 54,4 процента. Получается, этот показатель на наших заводах за минувший год катастрофически упал. Буквально в 2013 году Шымкентский PCOP отрапортовал, что глубина переработки у него составила 75 процентов. На Атырауском НПЗ была проведена малая модернизация, и глубина выросла с 56 до 65 процентов. Рекордный показатель был у Павлодарского нефтехимического завода – около 85 процентов. Почему вдруг так резко упала эффективность?
Ответ можно получить, если проанализировать эти же цифры, но без учета той нефти, которая сказочным образом исчезает из отчетов. Если объем переработки составит уже не 10 миллионов 993 тысячи тонн, а 8 миллионов 457 тысяч тонн. Это сумма объемов всех видов ГСМ, которые были выработаны на 9 месяцев 2014 года.
В этом случае глубина переработки составляет уже 72 процента – вполне обычные для Казахстана цифры.
Налоговое законодательство Казахстана построено таким образом, что внутри страны перерабатывать нефть невыгодно. Легче ее продать за рубеж в виде сырья или полуфабриката. Поэтому неудивительно, что где-то по дороге “потерялись” 2,7 миллиона тонн нефти. Формально от таких маневров госбюджет вроде бы выигрывает: объем поступлений налогов стабилен и прост в администрировании. Фактически страна проигрывает: постоянный рост цен на ГСМ, его дефицит сдерживают развитие экономики, увеличиваются расходы на транспортировку грузов, что для такой страны, как Казахстан, очень критично, не растет или уменьшается общая налоговая база, создаются зоны социальной напряженности.
Показывая журналистам такие цифры, Минэнерго фактически признается в том, что нынешняя ситуация с ГСМ и нефтью его устраивает. А почему бы нет? Поведение министерства и АО “КазМунайГаз”, как подчиненного ему предприятия, поведение цен на рынке, постоянный дефицит топлива – все это очень хорошо накладывается на модель поведения монополии на рынке. Для такого предприятия главной целью всегда будет увеличение не производства, а доходности.
В конце января 2013 года заместитель председателя правления компании Курмангазы ИСКАЗИЕВ сообщил, что чистый доход компании “КазМунайГаз” по итогам 2013 года составил 456,8 миллиарда тенге. Это на 24 процента больше, чем в 2012 году, и на 37 процентов выше плана.
Все свои побочные расходы монополист будет закладывать в конечную цену, вместо того чтобы сокращать их. Потому следующий шаг – требование увеличение цены на бензин. В противном случае нас ждет дефицит топлива. Это мы видим каждую весну и осень.
Алматы