Недавно наши ватерполисты вернулись из дальней поездки в Океанию с Мировой лиги, однако вместо отдыха их ждали новые сборы – команда начала подготовку к июльскому чемпионату мира.
– На Мировую лигу в Окленд мы добирались двое суток, – рассказывает трехкратный победитель Азиатских игр Александр Шведов. – Так долго я еще не летал. Путь у нас получился довольно странный: сначала на запад в Абу-Даби, а оттуда на восток, 14 часов прямого лета до Сиднея. Летели бы через Бангкок, затратили бы в сумме часов 15.
– В Окленде вас поджидал сюрприз – организаторы залили в бассейн непривычно горячую воду…
– Да, градусов 29, наверное, было, люди на глазах краснели. Но вода – она для всех одинакова. К тому же, если по правилам, температура воды, насколько я знаю, может быть в пределах 20–30 градусов. Помню, в Японии играли на чемпионате мира. Так там в открытом бассейне вода от солнца нагревалась и не успевала за ночь остыть. Тогда организаторы начали бросать в воду лед бочками, ставить на бортики вентиляторы… Но бывает, что хозяева идут на хитрость. Делают воду 20 градусов и тренируются в ней. Соперники приезжают и удивляются такой холодной воде, но правила-то не нарушены. Но в Новой Зеландии высокую температуру сделали не со зла – уровень местной команды намного ниже остальных.
– Вы долгие годы играли вместе с нынешним главным тренером сборной Казахстана Сергеем Дроздовым. Теперь он ваш начальник…
– Я не привык к панибратским отношениям. Мы общаемся на “ты”, но, естественно, с уважением. Я насмотрелся, как “старики” с тренером и пили, и гуляли вместе. У нас такого нет. Дисциплина в команде начинается с головы.
– Субординацию соблюдаете?
– Поперек ничего не говорю. Если приметил что-нибудь, чего не заметил главный тренер – опыта у него пока все равно мало, – то могу подсказать. Это вопрос очень щепетильный – помочь, чтобы не обидеть. Не хочется задеть самолюбие.
– Сами о тренерской работе не думали?
– Пока не готов. Да мне и не предлагали ничего. Просили помочь так.
– Чувствуете себя в молодом коллективе динозавром?
– Общих интересов, конечно, мало. Они все неженатые, а у меня семья, дети. Да они и сами как дети. Если разобраться, то полкоманды мне в сыновья годятся. Поговорить, пообщаться с ними – без проблем, но для тесного общения слишком большая разница в возрасте.
– Себя в их возрасте вспоминаете?
– Мы тогда другими были. К старшим, к примеру, относились с уважением. Сейчас же некоторые могут с тарелкой влезть в очередь к шведскому столу и не посмотреть, кто рядом стоит. Мы, в конце концов, заслужили к себе уважение. А так молодежь особо не притесняем. Я игру все-таки лучше понимаю изнутри, могу где-то поделиться опытом. У ребят пока еще нет психологии победителя, которую надо прививать.
– У вас как эта психология появилась?
– У нас в свое время подобралась очень сильная команда. Мы этим составом выиграли первенство СССР среди юношей, затем вместе пришли во взрослую команду. На молодежных турнирах бодались со всеми. Судьи относились к нам с пристрастием – была Москва, Украина, была Грузия, где многое решалось деньгами. Нас засуживали, а мы соперников, образно говоря, – по морде. А как по-другому? Так характер и закалялся. Говорят, что перед финальным турниром юношеского первенства Союза в Кишиневе уже даже грамоты заранее отпечатали: Москва – первая, мы – вторые, Украина – третья. На нас никто не ставил, но мы выиграли. Команда была очень сплоченной. Потом начали побеждать на чемпионатах Азии, Азиатских играх. Нынешняя молодежь долго нигде толком не играла, опыта не было, да и смотреть им не на кого. Может, для этого нас с Женей (Жиляевым. – Прим. автора) и оставили (смеется).
– У вас, как у Жиляева, должно было быть четыре победы на Азиатских играх, а не три…
– На первую Азиаду 1994 года меня не взяли. Сам виноват, тоже был с ветром в голове.
– Режим нарушили?
– Его все нарушали, но я немного занозил Аскару Сабалаковичу (Оразалинову. – Прим. автора), который тогда еще играл. Он мне потом признался, что настоял на том, чтобы меня не брали. Было обидно, поскольку я был сильнее вратаря, который поехал на Азиаду (Игорь Харитонов. – Прим. автора).
– Каждая медаль по-своему дорога?
– Последняя в Гуанчжоу очень тяжело досталась, хотя в финале я не играл. Но в таких случаях легче находиться в воде, чем сидеть на бортике. В Пусане, на Азиаде-2002, мы выиграли по пенальти – очень значимая победа. А на первых своих Азиатских играх – в 1998 году – я практически не играл – основным вратарем был Чернов.
– В 90-е годы ватерполисты были не очень хорошо обеспечены финансами. Удавалось где-нибудь подрабатывать?
– У нас для этого слишком сложный вид спорта, практически постоянно двухразовые тренировки. Но если представлялся случай, не отказывались. Мы жили в общаге, рядом была контора. Надо было что-то разгрузить – помогали. Если те годы вспоминать, то и голодом сидели. Может, тогда люди были человечнее: не было еды – в кафе могли в долг накормить.
– В ворота сразу встали?
– Практически да. Я шесть лет занимался в Джамбуле плаванием. Потом в городе начали развивать водное поло. Мы, пловцы, часто играли с командой ватерполистов и постоянно их обыгрывали. Вот нас всех на водное поло и переманили.
– У вас высокий рост – 196 см. Это важно для ватерпольного вратаря?
– Чем выше рост, тем длиннее руки. Но я видел вратарей невысокого роста, но с очень длинными руками. В сборной Германии до сих пор играет Александр Чигирь, которому уже 40 с лишним лет – он еще в сборной СССР стоял. Не сказать, что он высокий, но у него длинные руки, и он очень прыгучий, хорошо читает игру.
– В водном поло вратарь – половина команды?
– Это как повезет (смеется). Бывает, что вратарь на кураже может и матч вытащить. Миша Клочков, который сейчас живет и работает в Америке, говорил: “Ты не пропускай – вничью точно сыграем”.
– Часто в ваши ворота залетают, как в бильярде, “дураки”?
– Бывает. К примеру, в Сиднее на Олимпиаде-2000 в матче с испанцами помимо того, что нас удаляли раза в три чаще, так еще все мячи у них на бьющего отскакивали. С австралийцами, когда вничью сыграли, наверное, треть голов таких залетало. Если бы не судьи, то на той Олимпиаде должны были быть в шестерке – в восьмерке уж точно. Но нас туда просто не пустили.
– После Сиднея многие разъехались по иностранным клубам. Почему вы остались в Казахстане?
– На той Олимпиаде я провел матча три, не был основным вратарем. Уехал я в Казань через четыре года – после Олимпиады-2004 в Афинах. Но в “Синтезе” провел только один сезон. В чемпионате России ужесточили лимит на легионеров с трех человек до одного, а я считался иностранцем – не успел сделать документ, который “прокатил” бы. Уверен, что если бы имел российский паспорт, то меня бы оставили в команде. В дальнее же зарубежье меня особо никогда и не тянуло. Хотя, не скрою, было бы интересно там поиграть.
– Самый гениальный ватерполист на вашей памяти?
– Амплуа разные, поэтому всех сравнить не могу. Среди нападающих сборной Казахстана прошлых лет – Юра Смоловый. Заставка на Олимпийские игры в Сиднее начиналась с видео, где Юра забивает гол из-под троих… Плохо, что я не застал советское время. Там в высшей лиге были игроки-кудесники, каждый чем-то мог удивить. Из вратарей для меня всегда был примером наш Костя Чернов, который с плохим зрением отбивал очень сложные мячи. Контактные линзы тогда были редкостью, стоили они дорого, да и играть в них не очень удобно. С близкого расстояния, метров с четырех-пяти, Косте забить было невозможно. Можно было попасть с восьми метров, поскольку момент броска он не видел. Считаю, что Чернов входил в десятку лучших вратарей мира своего времени.
– А у кого самый мощный бросок?
– Нашего Жиляева, когда он в форме, боятся вратари во всем мире. Не знают, куда мяч влетит. Бросок у Жени точный и непредсказуемый. В каждой команде есть ребята с особенными бросками. В первую очередь это касается “леворуких” игроков.
– Вам уже 38 лет. Родные не спрашивают, когда же вы наконец наиграетесь?
– Супруга устала от ожиданий, когда я раньше играл. Но перерывчик сделали, и теперь она мужественно терпит. Я три года не играл, и вот только в прошлом сентябре вернулся. Мы съездили на чемпионат мира среди ветеранов в Швецию и практически без подготовки обыграли и Россию, и США. Дроздов посмотрел и говорит: “Рано тебе заканчивать, пойдем обратно”. Посоветовался с семьей и решил вернуться, помочь команде. В любом случае, заниматься любимым делом, которому ты посвятил всю жизнь, – намного приятнее. А еще приятно осознавать, что и сам что-то можешь, и чему-то можешь научить других.