Летом 1964 года в Алма-Ате резко участились квартирные кражи.
– Наш источник – хозяйка дома, в котором остановились три гастролера, знала их лишь по именам: Василий, Николай и Сергей, – рассказывает полковник Мендешев. – Кто такие, откуда, где промышляют и куда сбывают краденое, она не знала. Ее дом находился на моем микроучастке во Фрунзенском районе. Конечно, мы могли нагрянуть и задержать всю троицу, но доказать их вину было бы очень трудно: вряд ли опытные воры стали бы держать добычу под кроватью. К тому же хозяйка в любом случае должна была быть “не при делах”.
Где в колонии туалет?
Мы с моим другом и сослуживцем Петром Вальковым решили поближе с познакомиться с подозреваемыми. По легенде я должен был выдать себя за блатного, недавно отсидевшего срок, а Петр за моего менее опытного “семейника” – заключенного, сидевшего на соседних нарах.
Попросили хозяйку дома узнать паспортные данные постояльцев. Ночью она пошарила по карманам у Василия и нашла то, что нас интересовало. Через Республиканский информационный центр при МВД Казахской ССР выяснили, что Василий – профессиональный вор-домушник, неоднократно привлекавшийся к уголовной ответственности. Недавно освободился из колонии в Усть-Каменогорске.
Я решил заявить, что сидел там же, но уголовники наверняка устроили бы мне проверку. Поэтому пришлось связаться с руководством колонии и спросить, кто был в составе “семейки” Василия. Оказалось, что алмаатинцев там не было. Тогда мы попросили предоставить нам подробный план колонии – где находятся бараки, кухня, столовая, туалет, назвать имена начальников отрядов…
Короче говоря, всё – вплоть до меню столовой. Но этого было недостаточно. Следовало поговорить с тем, кто сам там сидел. Я вызвал одного из таких персонажей, якобы для профилактической беседы, и выспросил все, что мне было нужно.
Связавшись с хозяйкой дома, где жили домушники, мы предупредили ее о своем скором визите и строго-настрого запретили называть нас по именам или подавать какие-либо знаки, сказали, чтобы лучше вообще молчала.
Доложили о предстоящей операции начальнику уголовного розыска, наш план он одобрил. Сдав служебные документы на временное хранение в РОВД, принялись вживаться в роль. Петр стал называть меня Кайратом, а я его Пашей.
– Может, наколочку для пущей убедительности тебе сделать? – предложил “Паша”. – Пусть умельцы перстень какой-нибудь тебе нарисуют.
Подумав, я отказался, операция – на несколько дней, а наколка – на всю жизнь.
Пиво с портвейном – повод для знакомства
Распорядок дня воровской шайки был известен. Утром, если не шли на дело, то вставали поздно, затем – в винный магазин за выпивкой. Опохмелялись, а вечером начинали генеральную гульбу до поздней ночи. Мы с “Пашей” купили 3-литровую банку разливного пива, пару бутылок портвейна и устроились на газоне, как раз на полпути в винный. Когда двое будущих “друзей” появились на горизонте, я пригласил их составить нам компанию. Выпив немного, один из них предложил:
– Чё тут сидеть, нырнем лучше на хату!
Пришли, познакомились с Василием, посидели, опять выпили.
– Тут я спросил Василия, сидел ли он, – продолжает полковник Мендешев. – Кивнув, тот ответил, что мотал срок в Усть-Камане. Я сказал, что тоже там был. Все были приятно удивлены. И тут я заявил, что не верю ему. В ответ Вася грязно выругался и сказал, что тоже не особо мне верит. Тогда я предложил провести проверку, чтобы каждый из нас отдельно друг от друга нарисовал план колонии. Идея всем понравилась. Вскоре на свет появились две корявые схемы, они полностью совпали. Холодок недоверия исчез, и мы с Василием радостно обнялись. Я спросил, хорошо ли они знают Алма-Ату. Ответили, что плохо.
– Тогда вас вмиг заметут, когда барахло сбывать пойдете, – заявил я. – И не суйтесь на Зеленый базар, там менты лютуют.
Мои “приятели” заметно погрустнели.
– Ладно, – поспешил я их успокоить, – есть на примете один барыга, он все возьмет.
На этом и расстались. Если домушники купятся на мой блеф и потащат продавать награбленные вещи к мифическому барыге, то нам останется лишь принять их там.
“Пластмассовый” нокаут
Однако следовало еще повысить мой авторитет, иначе все могло сорваться. Для предстоящего спектакля мы с “Пашей” купили плоское пластмассовое блюдо и несколько бутылок водки. Пришли на хату, сели, выпили. Потом сообщили Василию, что барыга согласился взять ворованное, но, так как он их не знает, хочет, чтобы при встрече присутствовал я. Василий согласился. Тут же “Паша”, как мы заранее договорились, отпустил в мой адрес неуклюжую шутку. Я возмутился и обматерил его. Тогда он встал и угрожающе двинулся на меня. Сцена, надо признать, получилась впечатляющая: Вальков был под два метра ростом и весом за центнер, а в его кулаке даже баскетбольный мяч показался бы апельсином. Присутствующие испуганно притихли, ожидая развязки. Но дотянуться до моей шеи “Паша” не успел. Вскочив, я изо всей силы врезал ему в живот. Так как у него под свитером было спрятано пластмассовое блюдо, то звук получился потрясающий.
Мой напарник, как и было задумано, рухнул на пол, вполне артистично изобразив нокаут. Братва застыла в изумлении. Конечно, они предполагали, что я могу за себя постоять, но чтобы вырубить такого громилу с одного удара!.. Мои акции резко возросли.
На следующий день я принес из дома свою хрустальную вазу, пояснив, будто взял ее на последнем деле, что еще более подняло мой авторитет в глазах воров.
Воров поили на свои
Необходимо отметить, что операция по внедрению потребовала от нас с Вальковым серьезных материальных затрат: приходилось едва ли не ежедневно покупать новым “друзьям” спиртное.
А так как зарплата у нас была не ахти, всего 105 рублей в месяц, а на руки 95, то покупка водки за свой счет пробила солидную дыру в семейном бюджете.
Подобные расходы государством оплачивались редко. К тому же, чтобы вернуть потраченные деньги, нам пришлось бы писать финансовый отчет, прилагать к нему кассовые чеки. В общем, потратить на бумажную волокиту уйму времени. А его-то как раз у нас не было. Но и ходить на хату с пустыми руками нельзя – мы ведь широкие воровские натуры. Выручило руководство Алма-Атинского ликеро-водочного завода. Не знаю, поверили ли нашим словам, что литр спирта понадобился нам не для себя, а для дела, но он был приобретен по себестоимости.
Конец игры
Дальше я ввел в дело одного из оперов. Вооружившись “куклой” (пачка резаной бумаги, с двух сторон прикрытая настоящими денежными купюрами) в банковской упаковке, он пришел на хату и передал ее мне.
– Это от барыги, – заявил я. – Он заплатил за то барахло, которое я принес ему на прошлой неделе.
Сцена произвела на Василия большое впечатление.
– Когда к нему поедем? – спросил он.
– Да прямо сейчас! – ответил я.
Быстренько взяли такси и отправились на конспиративную квартиру, где воры прятали добычу. Я запомнил адрес, чтобы потом задать владельцу несколько вопросов. Собрали чемодан и поехали дальше к “барыге”, где нас ждали оперативники.
То, как я выйду из игры, мы с Вальковым обдумали заранее. Решили, что Василия якобы опознает одна из потерпевших, которая, словно случайно, окажется возле дома скупщика краденого (ее роль с блеском исполнила сотрудница милиции). Подъехав к дому “барыги”, мы с Василием вышли из машины, и тут раздался громкий женский крик:
– Вот он, ворюга! Держите его!
Как задержали моего “кореша”, я не видел, так как словно на крыльях мчался прочь. Двух сообщников Василия, ожидавших его приезда на хате, взяли в то же время.
В общем, ни Василий, ни его подельники так и не узнали, что их авторитетный кореш Кайрат и его приятель Паша на самом деле сотрудники милиции.
АЛМАТЫ