Для читателей “Каравана” это событие прокомментировал один из участников того эксперимента, физик Европейской организации ядерных исследований доктор Уве БРАТЦЛЕР.
– “Частицей Бога” назвал бозон Хиггса нобелевский лауреат Леон Ледерман, – рассказывает Уве Братцлер. – И это действительно фундаментальное открытие! Теперь мы имеем объяснение тому, как не имеющие массы элементарные частицы стандартной модели атома образуют материю. Ту самую, которую мы видим вокруг себя. И массу им придают именно Хиггс-бозоны. Без них не будет массы, а значит, и жизни вообще, так что определение “частица Бога” очень верное! Это открытие заполняет собой важный пробел в нашем понимании физической структуры Вселенной.
Охоту на бозон Хиггса ученые мира начали после того, как в 1964 году физик Питер Хиггс предсказал его существование теоретически. Для этой цели у подножия Альп на границе Швейцарии и Франции даже был построен и в 2008 году введен в эксплуатацию огромный круговой ускоритель заряженных частиц – Большой адронный коллайдер стоимостью около 10 миллиардов долларов.
Эта самая большая в мире экспериментальная физическая установка диаметром 9 метров и туннелем вакуумной трубы ускорителя длиной 27 км расположена на глубине 100 метров под землей. В ней до сумасшедших скоростей разгоняют встречные пучки частиц, протонов. Каждое столкновение протона с протоном порождает “большой взрыв” и новые частицы материи. Так и были в июле 2012 года “пойманы” неуловимые Хиггс-бозоны.
Спросите: зачем нам все это, да еще и за такие деньги?
Уве Братцлер отвечает:
– Когда в XIX веке ученые открыли электромагнитные волны, то даже не представляли, что с ними можно делать. А в XX веке люди уже не мыслили себя без радио- и телефонной связи, телевидения, микроволновых печей и других технических устройств, основанных на свойствах электромагнитного поля. Что даст миру открытие бозона Хиггса, покажет время.
– Лучше всего механизм образования материи с помощью поля Хиггса можно продемонстрировать так, – продолжает доктор Братцлер. – Представьте себе зал, заполненный большим количеством репортеров и ученых-физиков, собравшихся на научный конгресс. Все они у нас – условные “бозоны Хиггса”. Если сквозь такую толпу будет проходить обычный человек, то свободно, без усилий преодолеет помещение. Если же сквозь “поле” любопытных ученых и репортеров попытается пройти, скажем, великий ученый Альберт Эйнштейн (а он у нас в роли невесомой элементарной частицы под названием “кварк”), то Эйнштейн просто завязнет в этой толпе, поскольку он слишком знаменит! Ведь каждый физик и репортер будет останавливать его, чтобы задать вопрос и поговорить с ним. И так невесомый кварк “Эйнштейн” снизит скорость движения, как бы утяжелится, обретет массу и материализуется.
Сами же бозоны Хиггса можно представить в виде неких плотных сгустков энергии, вне поля которых обычные элементарные частицы без массы просто разлетелись бы в разные стороны, как пух.
– Конечно, пока в этом открытии еще много неизведанного, – продолжает Уве Братцлер. – Чтобы лучше понять это, приведу другой пример. Когда в ясную ночь мы смотрим на звездное небо, то видим лишь 4 процента того, что там есть на самом деле. А 96 процентов информации о Вселенной нам неизвестно. Это темная материя. Так вот открытие Хиггс-бозона – это первый шаг на пути к исследованию той темной материи. И это дает нам понять, что физика элементарных частиц становится все менее материалистической и все более идеалистической наукой.
– Сейчас я лично больше увлечен уже не столько бозоном Хиггса, – продолжает доктор Братцлер, – сколько тем, как устроен ум человека. Представим себе теоретически, что мы поместили мозг человека в ведро. Тогда на дне его мы увидим некую бесформенную, довольно неприятную массу. И трудно будет поверить, что это похожее на пудинг вещество в течение 70 лет практически в совершенном виде может хранить в себе тысячи гига- и терабайт информации, математические формулы, четкие изображения и при этом… понимать любовь! И является ли любовь только электрохимической реакцией в наших телах или же она нечто более особенное? Мне хочется верить, что это действительно нечто особенное, большее, чем просто материя, вещество или химия с математикой. Но это мы должны еще доказать! Если же удастся построить компьютер на основе того, как работает мозг человека, а это, я думаю, будет лет через 10–20 или 50, то тогда мы узнаем, имеет ли чувства этот компьютер.
– То, как сейчас развивается физика элементарных частиц, все больше ведет меня к убеждению, – резюмирует ученый, – что реального вещества, материи в том смысле, как мы, люди, ее воспринимаем, нет. А масса – это не столько масса, сколько взаимодействие частиц с полем Хиггса. И, похоже, реальностью вообще являются, возможно, только информация и Бог. И это представление сейчас все более материализуется. Ведь раз во Вселенной существует любовь, значит, существует и Бог!