Почти триллион тенге выделят в Казахстане на развитие образования и науки в рамках Закона “О статусе педагога” и госпрограммы развития образования и науки на 2020–2025 годы. Своеобразный предновогодний подарок ученым и учителям?
Директор международного образовательного центра “MOLODIUM”, эксперт ЮНЕСКО Василий Шахгулари считает оба документа шагом вперед и в материальном, и в моральном, и в юридическом плане. В то же время принятие их равносильно признанию, что ситуация в сфере образования ухудшилась. А некоторые статьи закона и программы требуют даже переработки.
– Василий Вачикович, что именно вас не устраивает?
– Например, порядок назначения руководителей высших учебных заведений.
– Но преподаватели сами могут выдвинуть кандидатуры директора и ректора.
– Могут (длинная пауза). А вы забыли такие факторы, как семейственность, чинопочитание, нежелание ссориться с начальством и так далее. Особенно в регионах. С другой стороны, если управленческий состав не показывает результатов, если нет компетентного руководителя, который предлагает новые идеи, который умеет донести их до своих подчиненных, изменить их сознание, то я не знаю, что еще должно случиться, чтобы всё это заработало. Потому что есть такие руководители вузов, которые даже не знают свой профессорско-преподавательский состав!
– Президент сказал, что, если вузы не будут справляться с поставленными перед ними задачами, придется привлекать иностранных менеджеров.
– Несколько вузов с зарубежными управленцами в Казахстане уже есть. Но я пока не вижу у них прорывных результатов. Или их от нас скрывают? (Пауза.) Если вы имеете в виду Назарбаев университет, то у него особый статус. У нас действуют и национальные вузы, и государственные, и частные. Локомотивом должны быть не два-три ведущих, а хотя бы десяток – тогда в условиях конкуренции можно выйти на другой, более высокий уровень. Иначе – застой.
Чужой опыт – на нашу грядку?
– В программе развития образования и науки сказано, что до 2025 года на финансирование только науки выделят 400 миллиардов. Тут все понятно. Но меня смутило вот что: “В 10 ведущих вузах создадут центры академического превосходства”. Это что за чудо-юдо?
– (Довольно хмыкает.) Такие центры появились в США лет 80 назад.
Справка “КАРАВАНА”
По-английски – centers of excellence – центры совершенства, которые занимаются научными исследованиями. В них сконцентрированы уникальные материально-технические, интеллектуальные и кадровые ресурсы, что позволяет им показывать высокую результативность своих разработок. Отдельные центры стали мировыми лидерами в нескольких направлениях науки и технологий. В середине прошлого века такие появились в Европе, Японии, Корее, других странах мира.
– А еще они являются драйверами роста высшего образования. Но на первое место вузы (многозначительно поднимает указательный палец) ставят науку. Обучение студентов – на второе. Но их привлекают к работе центров. Вот почему наука у них впереди образования?
– И почему же, Василий Вачикович?
– Потому что она напрямую завязана на производство. Там институты и университеты принимают участие в частных и государственных проектах. Попутно молодые специалисты практически обеспечивают себе работу в этих фирмах после окончания вуза. В Южной Корее, например, некоторые ученые, которые возглавляют такие центры, являются консультантами правительства. Помогают в разработке и реализации различных госпрограмм. Даже стратегии пишут. Вот какой высокий статус у них!
– Тогда проект “Жас маман” (“Молодой специалист”) вписывается в нашу госпрограмму по этому пункту?
– На бумаге – да. Но вопрос: а кто этими центрами у нас будет командовать? Это должны быть менеджеры с новым мышлением, которые обучались за рубежом, способные улавливать новые тенденции и умеющие направлять студентов к новым рубежам. Но при этом хорошо понимающие отечественную специфику. К сожалению, даже если мы в два-три раза увеличим финансирование, наши показатели все равно останутся очень средними. Проблема не в количестве денег, а в эффективности их использования.
– А кто за рубежом формирует руководство центров превосходства? Кто формирует список проектов? Кто отвечает за их реализацию?
– А у нас эти центры будут только в национальных и госвузах (ехидно улыбается)? В Казахстане есть хорошие частные вузы, которые тоже могли бы участвовать в этих проектах. Им нужна конкуренция с государственными, но ее нет. И мы до сих пор не знаем точно, какие из них дают больший эффект.
– Потому что государственные более инертны?
– В мире самые эффектные и мобильные – частные! Практика доказывает. Там центрами превосходства рулят президенты и ректоры вузов. Меня смущает один аспект: у нас в высшем образовании практически нет государственно-частного партнерства. Если частный бизнес начнет вкладываться, он и станет учинять спрос: куда и на что вы потратили мои деньги? Где результаты? Почему со мной не согласовали? Это же социально-экономические проекты? Образование и наука двигают общество, страну вперед. Нет движения – застой. А ВУЗ и ныне там: как реформировать образование в Казахстане
– Для наших инвесторов есть риск вложить миллионы в кота в мешке?
– Есть мировая практика. Вложился – контролируй, меняй планы. Конечно, риски есть. В США инвесторы входят в попечительские советы центров превосходства. Они отслеживают все процессы, знают, что происходит на всех этапах.
– Хорошо. Взять Массачусетский технологический университет – один из лучших в мире. Там тоже частные инвесторы рулят центром превосходства?
– Естественно. Но у нас по закону вузы не являются коммерческими организациями, не имеют права зарабатывать и показывать прибыль. А вот американские университеты сейчас зарабатывают миллиарды долларов (разводит руки, демонстрируя, что одному человеку столько не унести).
– Получается, надо вносить изменения в законы, чтобы позволить вузам Казахстана зарабатывать?
– Такие стимулы давно нужны. Надо развязать руки ректорам. Они же не рестораны и шашлычные открывать станут, а наукой заниматься, специалистов готовить.
– Вы хотите сказать, что образование и наука – это пока два кита, на которых держатся вузы. А третьим должен стать бизнес?
– Если в мире эта практика себя оправдывает, почему у нас ее не применить?
– Но материально-техническая база Массачусетского университета сильно отличается от базы КазНУ или Алматинского политеха.
– Законы в Америке и Казахстане тоже разные. А я говорю о стратегии, которая должна кардинально изменить ситуацию.
Об учителе по ученикам судят
– Кстати, вы знаете, какие результаты показала прежняя госпрограмма развития образования, которая на 2016–2019 годы? Министр образования г-н Аймагамбетов сказал, что она в основном выполнена. А в чем “в основном”? Я – человек науки, исследователь. Хотел бы знать, на что были потрачены средства? В открытом доступе ни одной буквы, ни одной цифры нет. Болонская декларация, которую подписал Казахстан, требует, чтобы учебные заведения и министерства образования не скрывали эти данные. Налогоплательщики должны знать, куда и на что израсходовали их деньги. Если ты от кого-то что-то требуешь – то и сам должен меняться. Если требуешь быть эффективным, то и сам должен стать таким.
– В этом году МОН подвергло жесткой проверке три десятка вузов. Какие-то лишатся лицензии. К ним много претензий. Например: менее 50 процентов их выпускников – безработные, некоторые образовательные программы устарели, преподавательский состав не отвечает требованиям. Ну и “старая песня о главном”: студенты просто покупают дипломы. Как сказал Президент Токаев, эти выпускники – “кандидаты на биржу труда”. Ну и “пиджаки” на радость военкоматам.
– Я недавно посмотрел выступление министра Аймагамбетова. Он сказал, что у нас из 100 студентов вузы успешно заканчивают 93.
Справка “КАРАВАНА”
В Европе заканчивает вузы около 50 процентов поступивших в них. В Южной Корее – 64 процента.
– А у нас студенты умнее, чем там? Откуда такой высокий показатель, а?
– И откуда?
– Подушевое финансирование и статистическая отчетность перед министерством не позволяют отчислять двоечников. Не-вы-год-но! Хотя любой преподаватель понимает, что половину неуспевающих можно спокойно гнать в шею сразу после первого курса. Более 60 процентов первокурсников сразу показывают низкий уровень. Страшный показатель. Но реальный.
– Факты есть?
– Один мой студент не помнил таблицу умножения!
– Василий Вачикович, не верю!
– (Нервно стучит пальцами по столу.) Я преподаю в нескольких вузах Алматы. Общаюсь со студентами. И понимаю, почему у преподавателей нет стимула выкладываться. В региональных вузах зарплата у старшего преподавателя – 64 тысячи тенге. В этом году ему добавят 25 процентов – 80 тысяч получится. При нынешнем росте цен, при такой инфляции это – стимул или насмешка?
– Может, тогда надо сократить количество педвузов и педфакультетов?
– А кто их наплодил? Министерство образования им же лицензии и выдавало! Там прекрасно знают все грехи, которые эти институты, университеты и академии совершили. Это уже бизнес! Понятно, что сначала было количество, от которого потом потребовали качества. Это “ручное управление”? Пока нет нормальной системы оценки качества преподавания в вузах, нельзя выступать с такими заявлениями.
– Но качества же нет?
– Выживать, не спорю, должны сильнейшие. Сегодня в Казахстане действуют 132 вуза. Не подходят по параметрам – отзывайте лицензии. Но всё должно быть по закону. Не должно быть плана по закрытию. В регионах, кстати, есть очень слабые государственные вузы. Их тоже под эту гребенку подгонять? Государство должно стимулировать и частные вузы – чтобы поддерживать конкуренцию на этом поле. В том числе и модернизацией материально-технической базы. Иначе никакой отдачи не будет. Какой смысл тогда напрягаться преподавательскому составу?
– Хорошо, допустим, центры превосходства уже созданы. Они должны будут получать заказы на проекты от государства?
– Естественно.
– Тогда надо проводить тендеры. В этом случае претенденты обязаны предоставить информацию: как долго они на этом рынке, какой опыт наработали, какая у них техническая база, какой мозговой ресурс и так далее.
– Сомневаюсь, что министерство даст шанс частным “провинциалам”. Видимо, только национальным и государственным. Знаете, почему?
– Ну и…
– Потому что в МОН не знают об успехах частных вузов. Их имидж, авторитет, их кадровый потенциал, их материально-техническую базу. У министерства есть отзывы от работодателей? Если у нас есть привилегированные вузы – почему они до сих пор не выпустили нобелевских лауреатов?
– Но какие-то средства им выделяли – на лаборатории, научные центры?
– КазНУ выделяли деньги даже на космические проекты. На тот же спутник “КазСат”. И где он затерялся? Я к тому, что не все инвестиции могут оправдаться через 3–4 года. Некоторые – только через 5–7 лет и больше. Риск? Конечно. Но даже иностранные студенты с другим менталитетом могут двигать казахстанскую науку вперед. Я сейчас больше скажу, у меня есть интересные данные…
Рано мериться рейтингами
– Вот рейтинг стран мира (открывает заготовленную шпаргалку) по уровню образования. ЮНЕСКО ежегодно его составляет. В 2018 году Казахстан был на 40-м месте. Грузия – на 27-м, Россия – на 32-м. А еще есть индекс эффективности национальной системы образования. Этот индекс формирует британская компания “Pearson”, которая измеряет достижения стран в сфере образования. В составлении этого рейтинга принимает участие австралийский Институт прикладных экономических и социальных исследований университета Мельбурна. Они оценивают национальные системы высшего образования по 24 показателям, объединенным в четыре группы.
– И какие именно?
– Первая – инвестиции со стороны частников и государства. Это 25 процентов. Вторая – результаты научных исследований, публикаций ученых вуза, соответствие высшего образования потребностям местного рынка труда, включая трудоустройство выпускников – это 40 процентов. Далее связи. Это уровень международного сотрудничества вузов, который демонстрирует степень открытости или замкнутости системы высшего образования – 10 процентов. Наконец, уровень государственной политики и возможности получить образование. Это 25 процентов. Так вот, Казахстан по этим параметрам оказался за пределами 50 самых продвинутых стран. Для сравнения: Украина 36-я, Россия – 33-я.
– У нас коррупция в этом виновата и неудачно прописанные программы?
– Уф-ф-ф (тяжелый вздох)... За 30 лет и взятки не искоренили, и диссертации были “грязными”... Если преподаватель мухлевал – он такого же студента и выпустит. Потом этот недоучка попадет на госслужбу или пойдет на производство. И что в итоге получит государство? Да, 60–65 процентов выпускников наших школ сразу поступают в вузы. На Западе эти цифры гораздо ниже.
Справка “КАРАВАНА”
По словам вице-премьера Бердибека Сапарбаева, каждый четвертый выпускник казахстанских вузов – безработный.
Нет мозгов, но вы учитесь! (или На ошибках учатся?)
– Даже если он обучался за счет государства?
– На Западе абитуриенты часто сами зарабатывают на свое образование. Это позволяет им через какое-то время понять: нужен им диплом или нет. Естественный отбор! У нас в основном родители оплачивают учебу своего ребенка. При этом у него падает мотивация хорошо учиться, а у самой семьи падает уровень жизни. Вот вам и обратная сторона медали всех нарушений в вузах. Понятно, что и государству это невыгодно. Ну получит выпускник, допустим, юрфака диплом. И что – пойдет работать охранником? А если бы этот человек сначала поучился в колледже, то, наверное, итог был бы совсем другим. У нас до сих пор существует миф, что диплом вуза – это гарантия успеха в жизни. Ничего подобного! Весной вузы начнут свои агиткампании. Почти все будут декларировать, что они дают высокий уровень знаний, что у них квалифицированные преподаватели, что готовят отличных специалистов. Это же обман! А где академическая честность?
– Ну так и закрыть их!
– Э-э-э... не всё так просто. Если ректоры вузов отмалчиваются и не критикуют систему образования, они либо боятся, либо их это устраивает. Если от негосударственных вузов один-два человека раз в год выступят где-то – уже хорошо. Новые идеи редко кто озвучивает. Это просто исполнители чужих идей, а не думающие педагоги. Они не переживают за свое дело. К сожалению.
– Товарищ Сталин говорил: “Критикуешь – предлагай”.
– Предлагаю. Сначала надо выстроить взаимосвязанную образовательную вертикаль от дошкольных учреждений до послевузовского уровня. А у нас на всех ступенях сплошь разрывы в методиках, системных подходах, учебниках, оценках и так далее. Сейчас между ними ни связи, ни понимания, кто чему и зачем учит. Второе.
Если мы все-таки будем вводить 12-летку, все последующие программы в школах, колледжах, лицеях и вузах должны быть увязаны с этим проектом.
Мы должны заложить основы выбора профессии уже в школе. Чтобы в вуз человек шел осознанно, сделав взвешенный выбор. Третье: нужны эффективные управленцы в нашей сфере. Необязательно учитель по образованию! Надо будет – научим, подскажем. Когда мне сказали лет пять назад, что эффективность педагогов будут оценивать по системе KPI (оценка эффективности работы человека или коллектива), у меня глаза на лоб полезли! Эти мерки нам не подходят, мы же творческие люди. Я знаю, что говорю: три года над нами опыты ставили. Потом отказались. Но в некоторых вузах эту схему до сих пор применяют – под давлением министерства образования. Почему у нас считают, что управленцы – это люди, которые выполняют контрольные функции?
– Но у министерства образования такие функции есть.
– Но оно не прокуратура! Да, отслеживать расходование государственных средств надо. Его функция – содействовать развитию образования. На месте Аймагамбетова я бы рискнул дать свободу частным вузам, возможность реализовывать свои собственные программы. А не те, которые навязывает министерство.
В МОН, как мне кажется, до сих пор не видят, что некоторые специальности уже через год-два будут не нужны! Почему по ним готовят будущих безработных? А их продолжают штамповать.
Всё лучшее, что есть за рубежом, надо сначала обсудить всем педагогическим сообществом, определить тестовую площадку для внедрения, потом адаптировать к нашим условиям и только после этого внедрять. Тогда, возможно, удастся решить проблемы с кадрами (начинает загибать пальцы), с финансированием, обновлением материально-технической базы и самих образовательных программ. Гранты? Они идут на образование. А на развитие самого частного вуза где средства взять? Хорошо государственным и национальным – им в 10 раз увеличат финансирование только на науку. А кто ответит за провалы, если отдача от науки не вырастет в 10 раз к отчетному периоду? Шучу. Другой вопрос: кто и в какой сектор будет направлять средства на науку? Казахстанские студенты массово едут учиться в Россию: почему так происходит
– Видимо, руководство этих самых центров превосходства?
– А технопарки, которые до сих пор практически ничего не принесли стране? Они не должны выступать заказчиками наравне с правительством? Если и здесь не будет вертикальной кооперации науки с бизнесом, можно считать, что это очередной провальный проект, на который ухлопают сотни миллиардов тенге и за который потом никто отвечать не будет (обреченно разводит руками). Системную болезнь надо лечить системным образом. Сколько лет Россия пыталась что-то изменить на “АвтоВАЗе”? И что, их машины вышли на мировой рынок?
Программы по развитию бизнеса, дорожные карты занятости – они как-то учитывали выпускников вузов и колледжей, их уровень подготовки, степень притязаний?
Наши проблемы мы сами должны решать. Но крайних за провалы и ошибки до сих пор пока никто не нашел.
АЛМАТЫ