Тех, кто не хочет работать на местном племзаводе, решили просто…выселить из их домов.
Поселок Енбекши находится в 30 километрах от Алматы. Вокруг населенного пункта в логу киснут свалки. На въезде небольшой базарчик, где мясо и молоко можно купить относительно недорого – в поселке находится крупный молочный комплекс “Племзавод Алматы”.
В общем, с виду – обычное село, каких много вокруг южной столицы, с характерными проблемами – систематическими отключениями света, непроходимыми дорогами. И резкой разницей между успешными селянами и теми, кто оказался на обочине жизни.
На въезде стоят крутые особняки – как нам сказали, в них живут продавцы мяса. За оградами мычат коровы и прочая живность – жизнь кипит.
В глубине села – ветхие лачуги, готовые развалиться в любой момент. Здесь бродят только собаки – держать скотину здешним обитателям не на что. Их единственное богатство – покосившиеся крыши над головой.
Но даже этого они могут лишиться в одночасье.
Денег хватает только на хлеб
В сером домике, сиротливо прижавшемся к сломанному забору, живет семья Миролюбовых. В тесном коридоре – несколько десятков пар обуви, и это красноречиво говорит о том, что мы в гостях у многодетной семьи. Сейчас здесь обитают одиннадцать человек!
И как все умещаются? Единственная комната поделена перегородкой на две части. На нескольких квадратных метрах жилой площади размещаются печка, кухня и диван, где лежит мама семейства. Уже несколько лет она не может ходить – у нее больные ноги. Но остается хозяйкой – рядом с диваном тазик для стирки, до которого она может дотянуться руками, тут же ведро с водой, над головой – бельевые веревки. Простирнула белье – и сразу повесила сушить.
У окна в корыте растет лук. Дом стоит на маленьком клочке земли, занимая всю его площадь, так что места под огород у многодетной семьи нет.
– Я работаю с 1983 года трактористом в колхозе, преемником которого стал племзавод, – говорит глава семьи Миролюбовых. – На зарплату, которую я получаю на племзаводе, прокормить такую большую семью просто невозможно, а я единственный кормилец. Есть предложения по другой работе, но уйти я не могу, иначе меня выселят из дома.
По словам местных жителей, а они почти все работают на племзаводе, заработная плата около 10 тысяч тенге. Причем три тысячи из них высчитывают сразу за коммунальные услуги. В результате на руках остается всего 7 тысяч тенге.
– Этих денег нам хватает только на то, чтобы по булке хлеба на каждого члена семьи купить, – говорят Миролюбовы. – Советуют: держите подсобное хозяйство. Но у нас и клочка земли свободного для этого нет!
– Нас постоянно шантажируют. Стоит заболеть и не выйти на работу, как тут же грозят выставить из домов, якобы они ведомственные, – добавляют местные жители.
– В архиве мы нашли документ, в котором написано, что участок земли и дом предоставлены нам пожизненно, с правом наследования. Это решение главы сельской администрации еще от 1994 года. Но нынешняя администрация племзавода игнорирует эту бумагу. Они уверяют нас, что дом нам не принадлежит, и, уволившись, мы обязаны выселиться. А куда мы пойдем? – негодуют Миролюбовы.
В списке кандидатов на выселение вместе с многодетными Миролюбовыми семьи из 21 дома.
Инвалидность работе не помеха
Кто-то из выселенцев и рад бы работать, да не может. И не только потому, что денег, которые на племзаводе платят, на жизнь не хватает, но и по состоянию здоровья. Многие заработали инвалидность на тяжелой работе. Но и они в очереди на выселение.
Сарахан Ауталипова шесть лет проработала телятницей в тяжелейших условиях, в результате – полиартрит.
– Мы работали по колено в холодной воде, на сквозняке, таскали тяжеленные фляги по 40 литров, у меня начались проблемы с суставами, но я продолжала работать, – рассказывает Сарахан.
Сегодня женщина почти не может разогнуть руки, работница из нее никакая. У Сарахан трое детей, мужа похоронила, и ждать помощи ей неоткуда. Семья живет на пособие по инвалидности, которое составляет 7 тысяч тенге.
– Если меня выселят, мне с детьми некуда идти, – говорит Сарахан.
У ее соседей Мысамолдаевых сразу два члена семьи получили травмы на работе. И им тоже грозят выселением, несмотря на то что в семье пятеро детей! Глава семьи дважды получил обширный инфаркт на работе, за годы тяжелого труда заработал позвоночную грыжу. Его жена Багиля Мысамолдаева 17 лет проработала дояркой, сегодня она не в состоянии трудиться из-за прогрессирующей потери зрения. Несколько лет назад она получила тяжелейшую травму – корова лягнула ее прямо в лицо.
– Когда я начала терять зрение, то написала заявление, чтобы меня перевели на другой участок работы, где полегче. Но меня просто сократили. А после принесли бумагу на выселение… Я отработала столько лет в таких тяжелых условиях – и вот благодарность, – сетует Багиля Мысамолдаева.
Битва за лачуги
Противостояние между сельчанами и администрацией племзавода продолжается уже более двух лет. Администрация утверждает, что дома ведомственные, и если люди не работают на племзаводе, то должны их освободить.
– Мы словно крепостные, – говорят местные жители. – Нам сказали: если уж вы не в состоянии работать, так пусть идут работать ваши дети! А потом, видно, и внуки должны будут отрабатывать крышу над головой…
Сельчане наняли консультанта, чтобы юридически отстоять свои интересы. Защитница посоветовала легализовать жилье, люди собрали все необходимые документы. Но одновременно права на жилье предъявил племзавод. И администрации самого крупного в поселке предприятия было оказано предпочтение. Жителям поселка отказали в легализации.
Приватизация – только для избранных
По словам представителя сельчан Розы Джумадиловой, люди дважды пытались законно оформить на себя дома. В 1993 году сельчане хотели приватизировать жилье, у них собрали необходимые документы, продержали их в шкафу, пока не закончилась приватизация, и обратно раздали людям.
– Мы остались ни с чем! Хотя некоторым удалось приватизировать не только свои дома, но и общественные здания! – возмущены жители.
Действительно, мы проехали по селу и убедились, что приватизация прошла здесь очень своеобразно. Были, например, приватизированы клуб, общественная баня и даже единственный на селе детский сад. По словам местных жителей, его приватизировал заместитель директора племзавода, теперь там… общежитие. Живут несколько семей, платят по три тысячи и больше в месяц за проживание.
Еще один показательный пример – дом на два хозяина, часть которого была приватизирована, а часть до сих пор остается ведомственной. Спросите, как так получилось? Да просто.
Дело в том, что в одной половине живет директор школы, а в другой – простой учитель физкультуры. Директор – в собственном доме, учитель – на птичьих правах. Впрочем, не такой уж и простой учитель Николай Сибиркин. Он 25 лет работает в школе, отец-одиночка, воспитавший двоих детей. Его тоже грозят выселить…
– Согласно Закону о земле часть дома не может быть приватизирована без согласия второй половины. Но здесь явное нарушение закона не стало препятствием, – удивляется Роза Джумадилова.
Ну а если хозяева села так откровенно пренебрегают нормами законодательства, то стоит ли сомневаться, что и нормами человеческими не удержать их от выселения людей на улицу...
Но, может, люди переживают без причины? С этим вопросом мы отправились к руководителю племзавода Ивану Карамшуку.
Главное – цифры! А люди пусть работают!
В кабинете главы “Племзавода Алматы” Ивана Карамшука – лозунги о пользе труда, дипломы и награды.
– Сейчас в нашем молочном отделении работают 750 человек, 13 500 голов крупного рогатого скота! За прошлый год мы 6700 тонн молока дали! И получили первое место в области! – вот так сразу с высоких показателей начал разговор Иван Карамшук. – Над всем этим надо работать. А эти люди, о которых вы говорите, не хотят работать.
– Многим не позволяет здоровье!
– Здоровье разное бывает, можно хотя бы теленка поить…
– То есть таким образом вы пытаетесь удержать людей на рабочих местах? У вас нехватка кадров?
– Кадров у нас хватает, желающие приезжают работать, но селить их негде, – говорит Карамшук.
Главный вопрос, с которым мы ехали к председателю, нам пришлось задавать трижды.
Будут ли выселять людей после того, как племзавод окончательно вступит в право собственности на их дома? Иван Карамшук ответил:
– Если будут работать – не буду выселять, а если нет, то придется…
Во время этого недолгого, но тяжелого разговора было ощущение, будто смотрим старый советский фильм про героев–председателей колхозов. Когда все было для трудового фронта, все для очередной победы плановых показателей. И если для этой победы нужно выселить из каркасно-камышитовых домишек людей, которые свой “ресурс” уже выработали и дальше трудиться не в состоянии – ну что ж, значит, быть им на улице. У администрации племзавода более глобальные задачи, нежели думы о простых селянах. Что значит судьба этих бедолаг по сравнению с победными рапортами?