Это – стебалово!
– Михаил, фильм “День Д” оставляет впечатление не столько чистой воды ремейка, сколько того, что вы с друзьями-знакомыми решили снять свой “Коммандо”, а сами захотели стать Шварценеггером…
– А я так все время и говорю: решили поиграть в тех героев, которых любили с детства. Говоря более понятным языком, “День Д” – это стебалово.
– То есть никаких претензий на серьезность?
– Какие вообще претензии, вы что?! Это же моя первая работа!
– В то же время сценарий к “Дню Д” писали такие знаменитые драматурги, как братья Пресняковы. Почему вы предложили эту работу именно им?
– Потому что они прекрасно работают со словом. Мне нужны были диалоги, простые по форме, короткие, но такие, чтобы они разошлись на цитаты. Как это произошло с ключевыми фразами из “Коммандо”. И Пресняковы прекрасно справились с этой задачей.
Наплевать!
– Работаете вы опять-таки в серьезном именитом театре – МХТ имени Чехова…
– Зато несерьезные роли играю.
– А как же “Белая гвардия”, Мышлаевский?
– Но я ведь там самый веселый и разбитной!
– В кино у вас опять-таки серьезных ролей немного – “9 рота”, “Связь”…
– Самая серьезная, конечно, прапорщик Дыгало в “9 роте”. К слову, это была та отправная точка, после которой я подумал: наверное, пора становиться режиссером. Потому что столько негативных рецензий на свою работу я не видел никогда!
– Превращение в режиссера автоматически избавляет от негативных рецензий?
– Нет, просто уже становится наплевать.
Жду денег
– Чего вы ждете от проката “Дня Д”?
– Денег! (Смеется.)
– Ну, может быть, еще положительных рецензий?
– Положительных рецензий я не жду уже давно. Все равно хорошего ничего не скажут. К сожалению, среди пишущей братии мало людей, разбирающихся в кинематографе. Я не обижаюсь: каждый зарабатывает свой хлеб как может.
В первой же рецензии на “9 роту”, что мне попалась, было написано: “Пореченков в армии не служил, откуда ему знать, что такое дедовщина?!” А я окончил военное училище, служил в стройбате, в СТРОЙ-БА-ТЕ! Если вы хотите узнать о дедовщине, спросите у меня. Знаете, как на значках: “Хочешь похудеть, спроси меня как?”
День дурака
– В “Дне Д” в сцене в аэропорту по телевизору идет фильм “Изображая жертву”, снятый по одноименной пьесе братьев Пресняковых. Понятно, что это своеобразный кинопривет сценаристам. В то же время в одной из первых сцен Иван с дочерью смотрят “Солярис” Тарковского. У вас какое-то особое отношение к этой картине?
– На самом деле в “Дне Д” мы передаем привет всем фильмам, которые мы когда-то смотрели. Тут и Брюс Ли, и Джеки Чан, и “Индиана Джонс”. Что касается “Соляриса”, то это одна из моих любимейших кинолент.
– В Интернете умельцы уже создали ролик, в котором покадрово совмещают “День Д” и “Коммандо”. Получилось очень и очень похоже.
– Ну тогда нужно доставать Шекспира, пересматривать весь кинематограф и говорить: “Ну что, кто здесь похож на Ромео и Джульетту?” Повторю, не стоит серьезно относиться к моей картине – просто получайте удовольствие.
– Почему именно такое название – “День Д”?
– Знаете, по-разному расшифровывают – и “День десантника”, и “День дурака”… Вообще же, как известно, “День Д” – это кодовое обозначение операции по высадке союзников в Нормандии в 1944 году.
– Основное место действия фильма – Владивосток. Видимо, потому, что только оттуда можно лететь до Эстонии требуемые 10 часов. В то же время съемки в основном проходили в Краснодарском крае, почему?
– Дело в том, что бухта Новороссийска – абсолютная копия бухты Владивостока. У тех, кто смотрит картину, обычно возникают сомнения: “Это что, Новороссийск? А нет, Владивосток!”
Россия поступила честно
– “День Д” получился фильмом патриотическим: досталось и НАТО, и Японии, и Эстонии… Если бы фильм снимался сейчас, заменили бы в сценарии Эстонию на Грузию?
– Нет, ни в коем случае! Там ведь не 10 часов лететь! (Улыбается.)
– Правда, что вы до официальной премьеры показали “День Д” в Цхинвали?
– Да.
– Почему повезли фильм в столицу Южной Осетии?
– Я сидел на Мальдивах с семьей и видел то безобразие, что показывали по CNN. Тут же позвонил моим друзьям в Осетию и Абхазию, и они сказали: “Приезжай!” А что я поеду? Там человеческое горе. Что я скажу людям, которые только что пережили настоящую войну? И мне казалось, что “День Д” – не та картина, что нужно показывать в таких обстоятельствах. Но мне ответили: “Не важно, что ты привезешь! Людям главное почувствовать, что они не брошены, не забыты”.
Самое главное, что мы туда все-таки приехали. Самое главное, что в этот раз Россия повела себя по-честному, несмотря ни на какие политические течения и все остальное.
– Когда показывали прямой эфир концерта оркестра Валерия Гергиева в Цхинвали, было видно, что люди плакали. А как они реагировали на ваш фильм?
– Смеялись! И я подумал: если после войны они хотя бы улыбнулись – это уже моя победа. А если уж засмеялись – вообще счастье!
Подарил дочери гонорар
– Что вы сами испытали после премьеры?
– За время съемок мы все, конечно, очень устали. Только на монтаже картину отсмотрели более 500 раз, и я уже, честно говоря, не совсем понимал, каким фильм получился. Но если зрители получат удовольствие, если будут плакать или смеяться, то и я останусь доволен.
– В Казахстане есть такое понятие “трайбализм”, когда работу получают благодаря родственным связям. Вы сняли в “Дне Д” свою дочь Варвару в роли своей же дочери…
– Она получила роль прежде всего потому, что похожа на меня (улыбается). На самом деле сложно работать, когда твоя дочь на площадке. Она ведь принцесса, а папа потащил ее на войну. Она боялась, иногда даже плакала – все эти взрывы, пиротехника, окунания в воду.
– Вы ей сделали какой-то подарок по окончании съемок?
– Гонорар (улыбается).