В чем проблема паводков Северного и Центрального Казахстана, а также как ее решить, нам в эксклюзивном интервью рассказал министр по ЧС Юрий ИЛЬИН.
Это всё природа и климат
– Юрий Викторович, главный вопрос к вашему ведомству в конце зимы и начале весны, это, конечно, паводки. “Поплывем” в этом году или нет?
– Вот вы где родились?
– В Северном Казахстане.
– Тогда, наверное, вы тоже замечаете, что климат существенно меняется. Зимы становятся теплее. При этом год на год не приходится. К примеру, в прошлую зиму в Северном и Центральном Казахстане выпало очень много осадков, мы готовились к сложному паводковому сезону, но боги погоды были к нам благосклонны, и всё очень удачно постепенно растаяло.
В этом году, по текущим прогнозам Казгидромета, у нас в северной и центральной частях Казахстана осадков ожидается гораздо меньше, чем в прошлую зиму. Но при этом глубина промерзания почвы существенно выше. Это определенный риск: если будет резкое повышение температуры и активное таяние, то земля может не успеть впитать всю влагу. И возможный весенний дождь существенно усугубит ситуацию, соответственно, весь поток воды будет стекать в низину и переполнит реки.
По югу, как уже очевидно, ситуация благоприятная.
Человек всё еще хочет командовать стихией
– Я не спорю с изменениями климата, но в то же время, согласитесь, за долгие годы и техническое оснащение спасателей выросло, и диагностика должна бы улучшиться… А паводки всё равно топят людей. И очень часто эти люди вспоминают, что при СССР русла рек своевременно чистились, а сейчас – от случая к случаю. Может, и это тоже влияет?
– Сейчас мы наладили очень тесное и продуктивное сотрудничество с Казгидрометом: они нам предоставляют прогнозы, а мы им – высокопроходимую технику для того, чтобы делали свои замеры. Также очень активно используем для определения влаго- и снегозапасов данные космического мониторинга.
Но, конечно, есть и человеческий фактор иногда тоже… Тут надо учитывать, что у нас в стране более 5 000 гидротехнических сооружений, большая часть которых находится в руках государства, но есть и те, что у частников. Задача владельца гидротехнического сооружения – на основании прогнозов, которые предоставляет Казгидромет, освободить место под ту воду, которая придет с паводком, и не более, чтобы потом в летний период получить как можно больше прибыли от реализации воды. Просчеты и элементарная жадность могут привести к таким печальным последствиям, какие мы видели в Алматинской области, в Карагандинской…
Это, с одной стороны. С другой – нельзя не сказать и о том, что в первую очередь должны о паводках думать сами жители.
Вот я, например, всё детство провел у дедушки с бабушкой в Оренбургской области и помню, как деду иногда приходилось через крышу выбираться на улицу и откапывать от снега дверь. И когда приходила весна, каждый житель деревни выходил с лопатой и чистил свой двор от снега. Иногда старикам помогал совхоз или тимуровцы, но не МЧС. Никто даже не думал о том, чтобы вызывать для этого спасателей.
Теперь же мы часто сталкиваемся с тем, что люди забрасывают в арыки всякий хлам и что-то ждут от спасателей. Помню, в 2015 году в Алматы был большой сель. К расчистке привлекли волонтеров и армию. Захожу в один из пострадавших домов, а там 4 богатыря сидят и едят арбуз. А вокруг них солдатики бегают и их двор чистят. Пришлось объяснять людям, что это всё же их дом и именно они в первую очередь должны о нем заботиться.
Спасти север!
– Когда МЧС создавалось в прошлый раз, одним из главных его проектов было строительство Коксарайского контррегулятора, который фактически ликвидировал проблему подтопления юга Казахстана. Теперь, если судить по сводкам за последние годы, топит в основном Центральный и Северный Казахстан. Может, надо уже и здесь что-то масштабное делать?
– Да, Коксарайский контррегулятор вкупе с Шардаринским водохранилищем позволяет нам своевременно и адекватно реагировать на сброс воды из сопредельных государств и не допускать подтопления Кызылординской области.
По поводу центральной и северной части страны Елбасы уже давно говорил о важности бережного отношения к водным ресурсам. Талая вода, которая весной может нести разрушения, летом очень нужна аграриям – с ее помощью можно было бы возрождать пастбища, расширять орошаемые угодья.
Сейчас министерство экологии, геологии и природных ресурсов разработало и реализует программу по строительству ста с лишним накопителей. В среднем эта программа, как я знаю, стоит порядка 116 миллиардов тенге. Финансирование идет через акиматы и минэкологии.
Мы, в свою очередь, в 2017 году сделали анализ: сколько у нас в стране населенных пунктов, которые подвержены риску подтопления. Насчитали 905. Была составлена Дорожная карта, которая финансировалась как из республиканского, так и из местного бюджетов. В ней были запроектированы дноуглубительные работы, расширение русла реки, строительство и ремонт арычной сети, гидротехнических и защитных сооружений и так далее. Это позволило полностью снять угрозу подтопления более чем с 325 населенных пунктов, снижен риск в 300, и остается у нас еще примерно 270 населенных пунктов, в которых мероприятия необходимо продолжить и завершить.
В этом году мы разработали и согласовали пролонгацию этой Дорожной карты еще на 3 года. Но финансирование работ идет не только через МЧС, но и через местные исполнительные органы и минэкологии. И там суммы очень разные. Например, в Атбасаре Акмолинской области, если вы помните, долгое время была проблема – целый микрорайон постоянно подтапливало. Было принято решение их переселить. Построили многоэтажный дом, куда переселили жителей этого микрорайона. Дорого ли было его построить? Наверное да. Но каждый год платить людям компенсацию, восстанавливать их дома – еще дороже. А если учесть, что эти подтопляемые дома могли бы в любой момент обрушиться и пострадали бы люди?
Сами захватили – сами тоните
– Я помню историю с Атбасаром. И, как понимаю, люди вообще не должны были жить в том микрорайоне…
– Да, это тоже сейчас актуальная проблема: решение о границах водоохраной полосы принимается маслихатом. Отвод земельных участков производит акимат, контролирует застройку и правильность проектов – акимат.
– А потом приезжает МЧС и спасает людей…
– К сожалению, в период лихих 90-х некоторые строились даже без решения акиматов, а потом разными путями узаконили свои строения, в том числе и во время легализации имущества. И по закону сейчас государство может выкупить у них участки, что просто колоссальные деньги. Но не будем забывать о физическом износе жилищ.
Так что сейчас, я считаю, самое главное – не допускать самозахвата земель и нового строительства в водоохранной полосе и разработать четкие правила определения границ этой территории.
– При этом я сама недавно видела в Интернете рекламу о продаже земельных участков в пригороде Нур-Султана на территории бывших заливных лугов… Это же стопроцентные ваши новые “клиенты”!
– Чтобы такого не было, есть соответствующие структуры: есть архитектурно-строительные конторы и управление земельных отношений…
– Все они – при акимате! Может, нужны уже какие-то новые законы, которые навели бы порядок в этой сфере?
– Действующее законодательство позволяет применять все меры воздействия против тех, кто производит самозахват земли. Но тут проблема в чем… Когда я работал в акимате Алматы, такие самозахватчики умудрялись строиться за одну ночь! Человек приглашал родственников, быстро что-то из саманного кирпича слепил – и считает себя правым. А государство должно подать на него в суд, суд – принять решение, акимат – переселить, причем предоставить ему участок взамен того, которым он завладел.
Это ответственность всех граждан. Нельзя делать то, что нельзя!
Продолжение интервью, где министр по ЧС поделится своими мыслями о том, как приучить людей отвечать за собственные жизни, читайте в следующем номере.
НУР-СУЛТАН