– Во всех интервью вы говорите, что вечным двигателем для вас была мама, а возражений не было?
Гульнара ТУНГУШБАЕВА, мама близнецов: Дело в том, что я сама музыкант, скрипачка, преподаю уже 35 лет. Дети пошли в музыкальную школу с семи лет. Моя старшая дочка была пианисткой, но, к сожалению, она погибла в 18 лет… А я всегда мечтала сделать трио из своих детей, и мы уже начинали вместе играть. Но теперь остался дуэт, и мне бы не хотелось, чтобы они бросили совместное музицирование…
Ботагоз: И у нас не было никаких возражений, потому что музыкальная школа с самого раннего детства была частью нашей жизни, и скрипка была для меня сначала как игрушка или игра. Мы были окружены музыкой с рождения, мама много вложила в нас, помогала. Мы много занимались, и про себя я с десяти лет знала, что буду профессиональной скрипачкой.
Болат: Несмотря на то что мы близнецы, мы очень разные. Бота сразу подхватила мамину инициативу. Я тоже не противился, к тому же мама заполнила все время репетиторами, она окружила нас профессиональной средой. Но осознанным мой выбор стал после трех-четырех лет игры на виолончели. И мамина вера всегда вселяла в меня уверенность.
– Ну а классике изменить не хотелось? Играть что-нибудь современное. Популярное сегодня. Ведь в Лондоне, где вы учились, много соблазнов…
Болат: Я очень часто изменяю классике – люблю джаз, импровизирую с танцорами. Мне интересно совмещать разные стили искусства. Три года назад у нас был интереснейший проект с художниками – мы играли, а молодые художники рисовали прямо под музыку!
Ботагоз: Да, мы в Лондоне как раз увлеклись этим сплетением нескольких видов искусства, связались здесь с молодыми художниками и организовали этот проект.
– Вы собирались заниматься активной пропагандой казахстанской музыки и привлечением в концертные залы молодежи. Уже есть результаты?
Ботагоз: На том самом экспериментальном проекте была только молодежь, а сама атмосфера напоминала суперсовременную галерею в Лондоне.
Болат: Мы же это проводили… в гараже музея, сделали там ремонт и устроили что-то в стиле нетрадиционного современного искусства.
Ботагоз: И сейчас, когда мы приезжаем сюда, стараемся привозить новые вещи, чтобы люди открывали для себя музыку. Ну а в Лондоне играть музыку казахстанских композиторов. Но и дома мы играем своих авторов, ведь наша цель – дать импульс для развития отечественной музыки. Ведь то, что наша музыка играется за рубежом, – мощный стимул для композиторов.
Болат: Вообще наша цель – играть казахстанские произведения за рубежом, а здесь – европейскую музыку, то есть заниматься двухсторонним просвещением.
– Как можно заманить публику на концерты классической музыки?
Болат: Когда на сцене играет молодежь, тогда идут друзья, знакомые… А сейчас, к примеру, через Facebook я зову на наши концерты всех своих друзей, которых уже около двух тысяч.
– Правда, что наша публика – лояльная?
Болат: Да, это правда. У нас публика открыта всем стилям и мыслям…
Ботагоз: Но разная! Например, в Караганде – своя культура. Там каждый раз полные залы – и бабушки, и молодежь, все ходят на концерты и в бурю, и в буран!
– Расскажите о британской жизни. Многие ли там знают о Казахстане?
Ботагоз: После выхода “Бората” было тяжело. Но мы никогда не реагировали на обидные комментарии или вопросы и старались, чтобы через нас и нашу музыку открывали Казахстан. Ведь так всегда: если ты первый раз видишь француза и он тебе нагрубил, ты будешь думать плохо про всю страну. Но в последние годы о Казахстане узнают уже больше благодаря велокоманде Astana и председательству в ОБСЕ. В новостях стало больше информации. Кстати, мы слышали, что после своеобразной “рекламы” фильмом “Борат” заявки на получение визы в Казахстан удвоились! Ведь скандал привлек внимание, и людям захотелось составить собственные впечатления о стране.
Болат: Да, спасибо Саше Барону Коэну. Хотя реакция наших студентов была негативной, наш менталитет не позволяет так шутить о стране, а вот за рубежом подобное не принимают близко к сердцу. Но фильм дал первую массовую волну рекламы. После него первые два месяца среди британцев Казахстан был на втором месте по туризму после Испании! И они поехали, и им даже понравилось, так что сюрприз оказался приятным. Ну и все посетившие Казахстан после возвращения стали рассказывать о том, как тут замечательно, своим знакомым. Я как-то встретил одного итальянца, он спросил, откуда я родом, и я уже приготовился – ну сейчас начнется! Тем более что имена Болат и Борат – созвучны. А он говорит: да, знаю про Казахстан, у меня там мама сейчас. Я подумал, что это связано с работой, нефтью или газом, а оказалось, что она просто услышала про страну от подруги, которая уже здесь побывала. Ну и Байконур тоже очень интересует людей.
Болат: Да, Байконур для иностранцев является одним из символов Казахстана. А кроме того, за рубежом считается, что Казахстан – одно из лучших мест в мире для наблюдения за птицами!
– Как вам жилось вдали от дома?
Ботагоз: Когда мы туда приехали, нас встретил таможенник… в тюрбане и с бородой. И прошло немало времени – мы даже людей считали! – прежде чем увидели настоящего англичанина. Так что англичан в Лондоне не найти! Там звучат разные языки.
Болат: Англичане Лондон отстроили и сбежали, чтобы экономику подпитывали приезжие. Но настоящие англичане очень вежливы, правда. Хотя это не всегда говорит об искренности.
– Скучали по дому?
Болат: Да, там патриотизм рос! В комнате каждого казахстанского студента висели флаг, домбра, ковер…
– Вы говорите, что у вас появилось много друзей из разных стран. Как общаетесь с ними? Учите языки?
Болат: Учим – и самостоятельно, и на курсах. Иностранные друзья тоже помогают. А еще нам очень повезло, что Казахстан – это зона пересечения разных народов и миров. К примеру, казахский язык – горловой и мягкий, и потому нам легко учить французский и немецкий, а русский, наоборот, открыт и похож на испанский и итальянский. Так что нам легко учить любые языки.