Как раньше – уже нельзя
– Айдос, расскажите, что чувствуете накануне юбилея? Или это просто очередное празднование дня рождения коллектива?
– Мы никогда не делили на этапы свой путь, никуда не торопились. Становились старше, менялись музыка, отношение к тому, что делаешь, к жизни. Но когда остался один день до юбилейной даты, я начал понимать, что так или иначе это некая отметина, которая позволяет оглянуться. Может, это связано с тем, что в последнее время смотрели много фотографий, хроники, архивов, чтобы составить фильм. И да, оказывается, время прошло, хоть и очень незаметно, как один день. Мы потратили пятнадцать лет, чтобы стать взрослыми музыкантами, и людьми прежде всего. У всех семьи уже, дети, мировоззрение поменялось.
Появилось желание сказать что-то новое. Мы всегда жили с ощущением начала, каждая новая работа – как в первый класс. И сейчас я не знаю, что буду делать после. Понимаю, что как раньше уже нельзя, а как нужно, еще не придумалось. Это нормальная ситуация любого артиста в поиске. Мне это ощущение нравится.
Мечта – быть вне времени
– С течением времени менялось позиционирование музыкального направления – от рок-группы до поп-фолк-коллектива. Это очередные ярлыки извне, на которые обычно жалуются артисты, или осознанное переосмысление творчества?
– Нам все равно, как это будет называться, потому что музыка, прежде всего, делится на хорошую и плохую. Я смею надеяться, что мы делаем хорошую. Моя мечта – быть музыкантом вне времени, вне географических ограничений, вне разных национальностей, хотя я пою на казахском языке, не очень-то популярном в мире и даже в собственной стране. Но людям плевать, на каком языке ты поешь. Они чувствуют музыкальный посыл.
– Но к фолк-музыке сейчас очень большой интерес в мире…
– Мне нравится понятие world music (мировая музыка). Мы в Казахстане мало знаем музыку, существующую в мире. И это ощущение сформировали наши СМИ, которые гоняют одно и то же. А на самом деле музыкальный мир настолько велик и разнообразен, как и мир людей. Отличие нашего рынка в том, что у нас никто не хочет делать ничего принципиально нового, есть калькирование – другого слова не могу подобрать. Но это слепки, они, как правило, гораздо мутнее оригинала. Безусловно, там высочайший уровень, но сами идеи, кстати, берутся зачастую отсюда, с Востока. В том числе и из нашей народной музыки. Они умеют это подавать и умеют это продавать. Нам же.
Расцвет той-бизнеса
– А вы когда стали задумываться, как все это еще и успешно продавать?
– Когда мы начинали, ни о каких заработках речь не шла. Просто хотелось заниматься музыкой. Мы одни из последних в Казахстане узнали, что на этом можно зарабатывать. Долго отказывались выступать на заказных мероприятиях. Но реалии берут свое. Рынок Казахстана таков, что основной доход исполнителю и автору приносят выступления на мероприятиях. Это очень печально, потому что это развращает как исполнителя, так и потребителя.
– Той-бизнес процветает?
– Да, совершенно верно: той-бизнес – вполне четкое определение того, что происходит. Мы не имеем у себя такого емкого рынка, как в России. Но и наши уважаемые теле- и радиоканалы влияют на ситуацию. Вот если бы они определились со своей политикой, а не просто жаловались, что нет шоу-бизнеса, некого показывать... Ситуация такова, что мы находимся под культурным влиянием России. И я не знаю, почему так происходит.
Посмотрите на Украину, это вечный сосед и младший брат России. Там ситуация в корне противоположная ситуации в Казахстане. У них бурно развивающийся шоу-бизнес, великолепные артисты. Мало того что становятся популярными у себя, еще и завоевывают российский рынок. И российские артисты платят за ротацию на украинских каналах.
А у нас ни один иностранный исполнитель не платит за ротацию, а свои платят, за исключением некоторых, в том числе и нас. Мы это делаем принципиально, считая, что наша продукция хорошего уровня и любой канал может считать нас украшением эфира и показывать как пример для подражания. Ведь когда мы начинали, то говорили, что мы и дня не проживем. Считалось, что казахская эстрада – это что-то такое советское, это корифеи – Роза Рымбаева, Алибек Днишев, Нагима Ескалиева. А молодые исполнители должны петь на русском языке, на английском, косить под кого-то. И когда мы, интеллигентные ребята из Алматы, стали популярными, ситуация стала медленно меняться. Мы не меньше государства сделали для развития казахского языка, только оно тратило огромные деньги для этого, придумывало кучу программ, которые вызывали раздражение у населения, а мы это делали посредством музыки. Чтобы городская молодежь чем-то заболела, нужно, чтобы это было модным. Можно вспомнить пример “Битлз”. В Советском Союзе молодые ребята стали проявлять бешеный интерес к изучению английского языка благодаря этой группе.
За державу обидно!
– Что вас, скажем так, удивляет в нашем шоу-бизнесе?
– Мы долго шли к тому, чтобы нас начали узнавать и уважать. Очень долго не чувствовали себя известными, и, возможно, это нас спасло. Сейчас молодежь очень быстро получает желаемое, тотальные ротации – и ты “звезда”! Они начинают думать, что съели эту жизнь, становятся другими, перестают здороваться. В этом плане – странный менталитет, восточный. Принято гнаться за регалиями, золотистыми чапанами. Есть и чинопоклонничество – надо стать известными, а потом чиновниками. А почему не заниматься просто своим делом?
Сейчас публика развращена тем, что ей каждый день показывают новых артистов, которые завтра уже не появятся. Все привыкли к тому, что попасть в телек очень легко, за папины деньги. К сожалению, и Россия, и зарубежье судят об уровне нашей культуры по телевидению. Что делает иностранец, приезжая в Казахстан? Включает в гостинице местное телевидение и видит там ЭТО. Особенно веселятся россияне, когда видят, как проводятся у нас всевозможные конкурсы на то, кто поедет покорять российский шоу-бизнес. Это насколько надо себя не уважать, чтобы растоптать себя и ткнуть лицом в грязь? Мне это дико, если честно.
Наталья БОЙКО, Руслан ПРЯНИКОВ (фото)