Знакомые тэги, не правда ли? "Дюжина клише восьми разных жанров", – перефразируя самого Франкенштейна. Зато по своей сути этот фильм очень похож на своего же главного героя – жуткий лоскутный суррогат, в который вдохнул полную боли и страданий жизнь безумный Стюарт Битти (а Кевин Гревье ему ассистировал). Чудовище, которое существует вопреки.
К примеру, вопреки чувству прекрасного. Гревье все никак не расстанется с "Другим миром", что окончательно понимаешь, как только на экране возникает Билл Найи – это помимо прочих признаков, коим несть числа. Те же яйца, только в профиль, и очень забавно слышать о том, что фильм основан на его графической новелле – один из тех редких случаев, когда хочется обозвать таковую простым комиксом – скорее на всем средневековом фэнтези сразу. Такой себе недоготический винегрет.
И ладно бы понахватал ото всюду лучшего – так нет же, вопреки ожиданиям, он даже самые светлые и интересные идеи, которые почерпнул, например, из одной ленты с Джекманом, извратил и выхолостил. Решение же перенести все происходящее в реальный мир, в конце концов, свелось к банальной необходимости оправдания женской роли, которая здесь, при прочих равных, вообще бесполезна. То есть, даже любовной линии не вышло – не прельстили сценаристов тонкости экстремальных девиаций, ни Битти, ни Гревье не смогли заставить себя прикоснуться к запретному и порадовать самых изысканных гурманов.
Весьма спорно оправдал фильм и заявление о том, что он – боевик. Здорово, конечно, что первое крупное побоище происходит где-то на двадцать пятой минуте фильма, и далее регулярно повторяется... но боже милостивый, как все уныло и однообразно. Просто удивительно как умудрились обойтись без ускоренной съемки, хотя не смогли устоять перед соблазном сдобрить все стереоскопией, которая, учитывая цветовую гамму фильма, более-менее ощущается лишь при очень удачном ракурсе и определенной фазе луны. Даже прекрасные музыкальные темы ничего не смогли сделать с бессильным экшеном.
Зато необычным можно назвать решение превратить добрую сторону в стадо послушных, фанатичных, лицемерных выродков, каковых хочется истребить заодно со злом, профилактики ради. И если эти напыщенные паразиты, мнимые силы света и разума, независимо от своих поступков возносятся в Рай, то боже, отправь меня в Ад – там хоть народ поадекватнее. Там хоть Билл Найи есть, который своей фирменно поднятой в нужный момент бровью начисто уделывает невыразительную главу ордена отъявленных святых.
Что до Аарона Экхарта, то он, несмотря на вложенные в его уста напыщенные и патетичные речи о борьбе, одиночестве, предназначении и прочей тысячи раз откалиброванной банальщине, смотрится... необычно. По крайней мере, роль Франкенштейна – или Адама, как его здесь ласково обзывают – "сидит" на нем как клубная куртка на потомственном аристократе: к лицу идет, но по статусу не подобает. Получилось такое себе утонченное чудовище, у которого даже брутальная ямка на подбородке светится разумом и глубиной восприятия окружающего мира.
Иными словами, выражаясь чуть более поэтично, Стюарт Битти и Кевин Гревье взяли от разных фильмов по куску свежей плоти, дождались, пока они остынут до нужной кондиции и сшили их между собой. Да только забыли пустить ток, отчего получившийся мертворожденный монстр не живет, а благополучно себе разлагается прямо на экране, источая спорные ароматы, свойственные самым непривлекательным субстанциям. Наверное, никогда еще форма так сильно не напоминала содержание.