Меценат не должен чувствовать себя идиотом!

С художественным руководителем Государственного академического русского театра драмы имени Лермонтова Рубеном Андриасяном всегда есть о чем поговорить. Даже о затянувшемся ремонте театра он говорит с присущей ему иронией.

Но есть и хорошие новости.

Например, сегодня орловские зрители увидят спектакль “Ищу партнера для нечастых встреч”, до этого алматинцам рукоплескал Брянск, а конечный пункт гастролей – Москва. Кроме того, с ноября возобновляются спектакли в театре имени Мусрепова, который предоставил лермонтовцам свою сцену на время ремонта.

Театр передвижников

– Рубен Суренович, с чего начнем: с плохого или хорошего?

– А с чего вам больше хочется?

– Тогда с плохого. Например, с ремонта. Работы вроде бы идут полным ходом: строители на лесах красят здание… Развязка близка?

– Думаю, финал наступит не раньше весны будущего года. Это самый оптимистичный прогноз. Косметические работы снаружи обманчивы. Внутри еще не то что конь – табун не валялся. Мы даже придумали театру новое название: Государственный академический передвижной русский театр имени Лермонтова.

– Тогда уж лучше – имени передвижников. Вы каким­то образом можете влиять на сложившуюся ситуацию?

– Никак. Я закатывал истерики по телевидению, в печати, писал премьер­министру… Что вы хотите: в стране бум, строители "перекормлены" – заказчиками не дорожат. Подрядчика вроде бы выбирали по уму: это единственная компания, имевшая опыт работы с театральными помещениями. В частности, она заканчивала ремонт в ГАТОБ. Но там приезжал на стройку премьер­министр, приезжал даже президент, после чего все и сдвинулось с места. К нам же никто не ездит.

Оперному театру повезло – как раз в тот период несколько месяцев существовало отдельное министерство культуры. А нынешнему министру некогда.

– Вы писали премьер­министру. Ответ какой?

– “Дальше – тишина” (смеется). Вообще никакого ответа.

– Один раз писали?

– Ну, я человек понятливый. Вся беда в том, что самые главные деньги, на приобретение сценического оборудования, запланированы на 2008 год. Если коробку здания вчерне закончат к Новому году, то еще месяца 3–4 потребуется на монтаж оборудования. Надо было вообще начинать со сцены, но финансирование впрягло телегу впереди лошади. И я просил премьер­министра, чтобы финансирование закончилось этим годом. Но наши доблестные строители еще полностью не освоили те деньги, которые уже даны. Просить новые в такой ситуации – нонсенс. Так что я понимаю, почему не было ответа.

– Помимо собственно ремонта и замены оборудования какие еще изменения ждут здание театра?

– Мы работаем над улучшением акустики. Уменьшится количество зрительных мест, чтобы было хотя бы куда девать колени (смеется).

Вернемся в срок – нет другого выхода!

– Два сезона, проведенных вне родной сцены, можно назвать потерянными? Или все­таки был приобретен определенный опыт?

– Конечно, все это время было очень дискомфортно. А в нашем деле нужно, чтобы внутренний комфорт присутствовал, – тогда спокойно мыслится и работается. Например, с “Королем Лиром” вчерне мы дошли до конца. Сейчас бы выйти на сцену, а негде! Мы репетировали во Дворце школьников, на малой сцене “Ауэзовки”, даже в клубе пограничников… Театры, которые нас приютили, – имени Ауэзова и имени Мусрепова – естественно, не имеют возможности давать нам много времени. Мы и так им благодарны за то, что они второй год нас терпят – это же огромные неудобства!

Главная сложность этих двух сезонов: невозможность сохранения прежнего ритма работы. И, я думаю, у нас возникнут проблемы, когда сбудутся “мечты идиотов”, мы вернемся в свое здание и начнем перестраиваться на то, что театр, оказывается, работает! Так что минусов, конечно, больше, чем плюсов. Плюс есть, наверное, один: коллектив проявил терпение. Люди понимают ситуацию, хотя они ведь пострадали и материально.

– Не хочется загадывать, но есть ли у вас уверенность, что хотя бы в сезон 2008/09 г. вы вступите на своей сцене?

– Я боюсь, что этим бедолагам будет некуда деваться. Ведь осенью следующего года – 75­летие театра. Если юбилей сорвется, скандал выйдет за пределы Казахстана. Выйдет сам по себе. Потому что существует Центр поддержки русских театров, действующий под патронажем президента России, и там ждут нашего юбилея, хотят участвовать в нем.

– Центр – инициатор гастролей в России?

– Когда мы поняли, что нам негде будет работать и этой осенью, то стали клянчить гастроли по Казахстану и России. В частности, наше министерство дало деньги на пять городов. В четырех мы уже побывали, а 27 октября прибудем в пятый – Актобе.

И в центр обратились. Там выработали маршрут, взяли на себя все финансовые и организационные тяготы. Это не первый опыт нашего сотрудничества. Два наших режиссера – Владимир Молчанов и Андрей Кизилов – учились в лабораториях у достаточно известных мастеров: Анатолия Васильева и Леонида Хейфица. В прошлом году мы устраивали мастер­класс с приглашением лучших педагогов из Санкт­Петербурга и Москвы. А сейчас ведутся переговоры о том, чтобы направить к нам для постановки одного из интересных режиссеров России. Но это случится, когда мы вернемся в свое здание.

– Вы ведь и раньше хотели пригласить российских режиссеров?

– Да, но задумка сорвалась. Давали согласие приехать к нам Андрей Борисов и Кирилл Серебренников...

– Ого!

– Борисов очень хотел работать, даже назвал произведение – “Герой нашего времени” и увлекся этой идеей. Но он мало того что художественный руководитель Якутского драматического театра и министр культуры республики, так еще и деньги ему дали – кино снимать. И ничего у нас не вышло.

– А Серебренников?

– Там получилась не совсем красивая история. Оказалось, что на эти сроки у него есть обязательства перед другим театром, у которого он уже взял аванс.

– Сейчас у вас есть личные предпочтения, кого пригласить для работы?

– Конечно, есть. Но говорить о них не буду: один раз назвал Борисова и Серебренникова, и оба не приехали! Так что, фигушки, Дима, ничего вам не скажу! (Смеется.)

– В России не только часто приглашают режиссеров из­за рубежа, но дошли уже до назначения худруков­иностранцев – Московский театр имени Вахтангова недавно возглавил литовец Римас Туминас. В Казахстане в принципе возможна такая ситуация?

– Возможно все (улыбается). Были бы на это желание и воля. Даже на примере Алматы видно разнообразие в структуре театров. По счастью, сейчас нет уравниловки. Ведь любой советский театр строился по образу и подобию МХАТа. Но и там уже был заложен конфликт между Станиславским и Немировичем­Данченко (смеется).

Молодым нужна поддержка

– “Руку” государства в творческих вопросах чувствуете?

– Слава богу, бдящего ока нет. Но и большой заинтересованности тоже нет. Всегда и везде я говорю: театральная картина в Казахстане будет достаточно затхлой до тех пор, пока не создадут программу поддержки молодежных начинаний, частных театров, трупп, даже спектаклей.

Ведь смотрите, что происходит: негосударственных театров три – кукольный “Зазеркалье”, “АРТиШОК”, ну и Болату Атабаеву удалось найти спонсоров. Все. А давайте заглянем в недалекую историю. “Бенефис”: ушел спонсор, отобрали помещение – театр собрался и уехал в Россию. Другой театр: мыкался­мыкался, потом сделали дикую попытку скрещивания с ТЮЗом, не прижилось – уехали. “Седьмая грань” Маргариты Здор: ютились в подвальчике, подвальчик кому­то приглянулся, стали забирать – кончился театр. Вот “артишоки” – эти сумасшедшие девчонки – держатся чудом! Почему в государстве нет программы поддержки частных театров?

– Но тогда государство может проявить и некую заинтересованность…

– Кто платит, тот заказывает?.. Я боюсь этого, но пока за все годы таких шагов не было.

– Кстати, государство не смущает соседство одного из флагманов казахстанской культуры со стриптиз­клубом, находящимся в 20 метрах от театра?

– Я думаю, министерство даже не задумывается об этом.

– Оно вообще об этом знает?

– Некогда им – вы, журналисты, не даете покоя!

– То есть мы опять во всем виноваты?

– Конечно! (Смеется.) Ну а что можно сделать? Частная собственность. А с другой стороны, удобно: надоели мне актеры, надоело с рабочими ругаться – пошел туда, отдохнул (смеется).

– Кстати, частные структуры проявляют заинтересованность в поддержке театров?

– У нас отсутствует система стимулирования спонсорского движения. Вот мусолят­мусолят закон о меценатстве. А он необходим! Человек, который дает мне миллионы, не должен ощущать себя идиотом!

Но и меценаты себя очень странно ведут. Они с удовольствием спонсируют приезд стареющей звезды, которая уже и в России выходит или вышла в тираж. А на своих не тратятся. У нашего театра есть единственный опыт обретения спонсора: нам дали 10 тысяч долларов на декорации “Эзопа”. Причем иностранная компания. И эти 10 тысяч на сцене, согласитесь, выглядят прилично.

А “Лира” я “засолил”!

– Вернемся к молодежным начинаниям. Труппа “Лермонтовки” – одна из лучших в стране. Но в последние годы новых лиц появляется мало.

– Отвечаю: где­то со скоростью раз в четыре года я набираю актерский курс. Сейчас ребята на третьем курсе, и есть кого взять в театр. Уже пытаюсь их вовлекать: они у меня в массовках, в эпизодиках участвуют.

– У нынешних студентов есть заинтересованность в том, чтобы идти работать в театр?

– Есть. Иногда их хочется даже лишить этой заинтересованности.

– Вы берете “пополнение” только со своего курса?

– А других нет. В Казахстане два театральных вуза – у нас и открывшийся недавно в Астане.

– “АРТиШОК”, например, организовал собственную студию непосредственно при театре.

– Это очень хорошее дело. Теперь дайте деньги! (Смеется.) Когда­то при нашем театре существовала студия. К сожалению, мой предшественник посчитал, что она не нужна.

– Что планируете для торжественного возвращения в родное здание?

– С ходу одну за другой запустить три премьеры. Две постановки уже в работе, третью тоже скоро начнем.

– Первые две – “Король Лир” и “Я не Раппопорт”, а третья?

– Третья – пьеса бывшего алматинца Юрия Егорова о художнике Сергее Калмыкове “Великий магистр”. А “Лира” я сейчас “засолил” – будет время и помещение, вернемся и реанимируем.

Дмитрий МОСТОВОЙ