– Тяга к музыке живет в вас с детства?
– Музыка всегда была неотъемлемой частью моей жизни. Еще школьницей я участвовала в ансамбле “Как много девушек хороших”, а в годы студенчества мне посчастливилось устроиться в варьете. В это время его покинула Нагима Ескалиева, уйдя в ВИА “Гүлдер”. Это было невероятно счастливое время! Мне довелось работать с такими замечательными музыкантами, как Фархад и Тахир Ибрагимовы, Юрий Парфенов, Владимир Копанин, Сейдулла Байтереков, Михаил Джураев, Кенес Дуйсекеев, Яков Хан. В качестве солистки варьете я объездила весь Союз. После варьете 12 лет отработала в ансамбле “Гүлдер”. А в 1997-м Кенес Дуйсекеев пригласил в “Казахконцерт”, я вновь оказалась в одной плеяде с великолепными музыкантами нашей страны.
– Сложно ли было в советское время заработать имя, исполняя джаз и рок-н-ролл?
– Возможности многих наших артистов были выше той планки, которую ставило нам Министерство культуры. Кто сказал, какой именно должна быть казахская эстрадная песня? Вальс – не казахская музыка, но Шамши Калдаяков стал его королем, создав прекрасный вальс! Я исполняла казахские песни в стиле джаз, рок, твист, что было неожиданно. Я была блондинкой и жгучей брюнеткой, носила экстравагантные наряды, что было неприемлемо для образа казахской женщины. Я была осуждаема и обсуждаема за это, не раз меня вырезали из телевизионных программ. Но я смогла перебороть Министерство культуры и стала заслуженной артисткой Казахстана. При этом я никогда не перешагивала ту грань, которую диктует нам наша ментальность, основанная на уважении традиций, ощущении своих корней, почитании своих слушателей.
– Вас не так часто видно на экране. Это творческое затишье?
– У нас привыкли думать, что если не мелькают на экранах, значит, ничего не делают. Но это не затишье. Я впервые снялась в картине “Он и она”, сыграв роль мамы главного героя. В моем репертуаре около 200 песен, написанных специально для меня поэтами и композиторами Казахстана и других стран. Недавно на очередном юбилейном концерте прозвучало еще 19 новых песен. Сегодня, к сожалению, за музыку платит не тот, кто заказывает, а тот, кто показывает. Но если вас кормить неделю любимым блюдом, оно все равно надоест. Нужно разнообразие, и разнообразие это должны создавать сами зрители: писать, звонить, просить показывать тех, кто в так называемом “забытьи”. Если бы мы давали возможность транслировать действительно стоящие, талантливые вещи, тогда можно было бы задуматься о качестве продукта.
– Ваш яркий сценический образ – тоже проявление творческой индивидуальности?
– Мне всегда не хотелось быть одной из многих. С детства для меня было неприемлемым носить платьица, которые есть у других! Помню, как расстроилась, когда, приехав с родителями в парк имени Горького на 1 Мая, увидела как минимум десяток девочек в таких же платьях. В шестом классе сама сшила свой первый наряд – красное платье в белый горошек, отделав его красной тесемкой. Ни у одной моей подружки такого не было!
– Вас называют казахстанской Леди Гага. Как вам такое сравнение?
– Уважаемый мною журналист и музыкальный редактор Нурберген Махамбетов сказал, что Айжан Нурмагамбетова более тридцати лет на сцене Леди Гага. Сравнение, конечно, вызывает улыбку, если учесть тот факт, что Леди Гага чуть больше 25 лет, а я на сцене уже 35. Но это плюс! Я, скорее, Мадонна, но с учетом нашего менталитета (смеется). Безусловно, приятно, когда говорят: “Кого-то можно послушать из кухни, но только не Айжан. Хочется подойти к телевизору и посмотреть, как она выглядит”. Имидж очень важен для артиста, но покорять зрителя нужно в первую очередь смыслом песни и красивой мелодией.
– Каким должен быть путь к сердцу мужчины?
– Может быть, и через желудок, но не для меня. Я вообще не люблю стоять в очереди. Всегда считала, что путь мужчина должен искать ко мне сам. Лишь однажды я выбрала человека в своей жизни, которому заявила: “Ничего делать я не умею, петь бросать не собираюсь, фамилию менять не буду, ревнивых не терплю”. И это его не испугало. Хотя я умею делать все: и шить, и гвоздь забить, и даже корову подоить. Вот так, на берегу, мы и договорились. В мае исполнилось 25 лет, как вместе. Так что даже знаменитая примета “В мае жениться – всю жизнь маяться” оказалась бессильна. Потому что все наши пути уже написаны судьбой.
– Как правильно внести в судьбу коррективы, чтобы сделать ее счастливее?
– Нужно любить жизнь и ценить каждый ее миг. Судьба дала мне возможность оценить все по-настоящему, когда после аварии я надолго была прикована к постели и заново училась ходить. На два года позже я дала свой юбилейный концерт, сняла клип, чтобы всем сказать: “Я вернулась, я смогла”. Быть счастливым – это видеть счастье близких. Никому не желайте плохого, даже невзначай, даже своим недоброжелателям.
Астана