Первые - магазины-клубы, берущие так называемой стильностью: в интерьере, манере обслуживания, точному соблюдению правил маркетинга и мерчандайзинга. Книги там продают сериями - так удобнее закупать.
Вместо детских сказок - глянцевые многоэтажки, а вместо подборки собрания сочинений того или иного писателя - крайне хаотичные издания авторов прошлого и позапрошлого века. Зато целый стенд отведен под разные издания анекдотов от Трахтенберга. Глаз радует лишь переизданная "ЖЗЛ", ничем не отличающаяся от ЖЗЛ 70-х годов.
Вторые - магазины, которые в течение последних 6-8, а то и 10 лет продавали аудио- и видеопродукцию, а теперь наряду с дисками и кассетами стали продавать книги. В ассортименте этих магазинов - только книжный глянец, критерием которого служит не интерес или польза, а мода и стиль.
Аудитория старых и новых книжных - совершенно разные. И в рейтингах продаж лидеры почти не совпадают. В академических книжных покупают всемирную литературу от античности до нынешнего времени, в книжных супермаркетах продают самые свежие книги-глянцы, а в музыкальных - книги-хитпарады.
Двадцать пять лет назад, как говорилось в фильме "Москва слезам не верит", вся Москва читала "Три товарища" Ремарка. Вспоминая этот разговор, мы отправились в книжные магазины - узнать, что же сейчас читает вся Алма-Ата. Вернее - что покупает.
Оказалось, что книги сегодня не просто продают. За читателя борются и бьются. Попытки вступить в разговор с администрацией книжного магазина добром не кончаются: вышколенные конкурентной борьбой, продавцы очень настороженно идут на контакт, разговор не поддерживают, а, заслышав вопрос о рейтинге продаж, и вовсе меняются в лице.
В нас углядели шпионов из вражеского стана конкурентов, не убедила даже журналистская корочка. Разговор с давней работницей одного из самых крупных книжных магазинов страны (которому, кстати, через 2 года стукнет 60 лет) пришлось писать, по-шпионски спрятав диктофон в потайной карман. И сгорать при этом от стыда.
- Сегодня пошла мода на "Нефть" - ее хорошо берут. "ЗК" тоже идет неплохо. Холина-Собчак разбирается вмиг. А вот Холина сама по себе уже неинтересна. Ее покупали два года назад. Хорошо идет Януш Вишневский, - говорила мне администратор магазина, почтенная женщина в годах. Я же лихорадочно старалась запомнить фамилии незнакомых мне авторов культовых произведений конца зимы 2008 года.
- Мода на книги - изменчивая. Четыре месяца назад еще покупали "Дьявол носит "Прада", а сейчас мы его убрали на другую полку, - говорила она, показав на стеллаж, видимо, второго плана, где уже стоял "Гастарбайтер" Багирова и несколько томиков Ильи Стогоffа. - Сергея Минаева - "The Телки" и "Духless" - берут еще, но уже меньше, чем полгода назад, когда их расхватывали на ура.
Мы стоим у центрального прилавка. С него уходит все самое-самое.
- А кто все это берет? - спрашиваю я.
- Женщины и мужчины от двадцати пяти до сорока, в основном. А вообще за модой больше всего гонятся люди помоложе - и парни, и девушки. Но, как ни странно, в последнее время часто стали покупать стихи. - Мы поворачиваемся к полке, где стоят Рождественский, Евтушенко, Бродский. Чуть поодаль - Блок и Есенин. Пушкина с Лермонтовым не видать.
Молоденькие девочки часто покупают европейские дамские романы, но не современные, а давние - Шарлоту Бронте, Джейн Остин. Их ровесники - молодые люди - просят Курта Воннегута, Борхеса.
- Неужели? - я искренне удивляюсь. - А как же Пелевин с Сорокиным? Где же Дэн Браун, Нил Гейман?
- О, да, был такой период, когда студенты - из тех, что помоложе - покупали постмодернистов в большом количестве. Но это закончилось года два назад. Сейчас у них в ходу - Зюскинд, Кундера, Павич. Браун уже не в моде, а вот Геймана у меня спрашивали не так давно. Ну а здесь - то, что спрашивает поколение родителей этих читателей.
Мы поворачиваемся к другому стеллажу: Веллер, Довлатов, Татьяна Толстая, Дина Рубина, Виктория Токарева.
- Эти книги всегда продаются хорошо. И в основном это те авторы, которые были модными, когда их читатели сами были помоложе. Но лучше всего среди этого поколения всегда покупали детективы, самые разные. Это было до недавнего времени: сейчас уходят как следует только Акунин и Улицкая. Им даже Конан Дойль уступает.
В это время в магазин врывается веселая румяная стайка молодых людей старшего школьного возраста.
- Вот смотрите, эти ребята - отдельный разговор. Им интересна только фантастика и фэнтези.
- Они купят Лукьяненко? - неуверенно спрашиваю я. Фантастика никогда не была моей сильной стороной.
- Что Вы! Лукьяненко у них уже есть. Весь изданный. Они пришли просто поглазеть. Самые умненькие из них читали Лемма, Ефремова. Из них вырастут компьютерщики и технари. Через два года придут за полным собранием сочинений Стругацких, потом купят Умберто Эко…
Мальчишки в это время спрашивают Асприна. Моя собеседница отходит к ним. Возвращаемся к разговору через несколько минут.
- А вот недавно была мода на японцев, - спрашиваю я. - Их до сих пор покупают?
- Мураками уже не берут. Акутагаву, Кобо Абэ спрашивают редко, но стабильно. Мужчины чаще, чем женщины. Также стабильно спрашивают серебряный век: редко, но обязательно один-два раза в неделю. Ахматова, Цветаева, Блок. Вместе с ними - Маяковский. Покупают Блока, Есенина. А вообще модные книги и книги классические продаются примерно в равных количествах. Просто на одной чаше весов оказываются все модные писатели, которые подолгу не задерживаются среди популярных книг, а на другой чаше - вечное: Пушкин, Чехов, Шекспир, Дюма... То, что читали всегда, независимо от моды, и что покупали даже в самые плохие времена. Очень хорошо до сих пор, как ни странно, идет история сталинского времени. Жуков, например. Примерно также - Климов. Вместе с ними берут и художественную литературу - Толстая, Аксенов, Аверченко, и автобиографические вещи - Раневская, например. Всегда хорошо продавался Зощенко.
И очень плохо продается, к моему огромному личному сожалению, Пастернак. И стихи, и проза. Когда-то хорошо брали Кафку, но сейчас этих читателей нет. Плохо уходят и жизнеописания великих людей. А лучше всего - современные дамские романы и дешевые детективы. И то, и другое - в мягком переплете.
Мы некоторое время молчим. А потом разговор переходит в печальное русло. Это было неизбежно.
- Еще совсем недавно книги покупали очень хорошо. И только месяца три назад вдруг вся торговля встала. Видимо, экономические потрясения сказались даже на книгах. Почти ничего не берут. Вроде бы только-только стали читать больше, но…
Это "но" так и осталось без продолжения. Рядом с нами оказался чинный дедушка с папкой. Он достал с полки один из томов словаря (я подглядела - "Этимологический словарь русского языка" Фасмера), полистал, заглянул на самую последнюю страницу - туда, где обычно пишут цену простым карандашом, и, закрыв, поставил обратно. Старичок направился к двери, а мы переглянулись. Для понимания слова оказались лишними.
В поисках интереса к классике мы обратились и к посетителям книжных магазинов.
Айжан, 27 лет, системный администратор:
"Классика - это литература общепризнанная и общеизвестная. Считается, что возраст классических произведений должен быть не меньше 100 лет, но я думаю, что для признания хватит и двух поколений. То есть Бунин, Пастернак, Блок, Маяковский, Цветаева - это уже классика. И Ильф и Петров - тоже. Хотя я лично больше люблю то, что написано гораздо раньше - Шекспира, Диккенса, Толстого. Но сейчас я читаю мало".
Саят, 33 года, альпинист:
"В основном, вся классика - это именно старые произведения. Я очень давно совершенно не интересуюсь классической литературой, потому что живу настроением дня. Пушкин, Достоевский… нет. Мне иногда интересно читать фэнтези, Макса Фрая… Но я уже давно не отвожу время специально для чтения. Не езжу в книжные покупать что-то "особенное". Заехав к родителям, могу вытянуть пару-тройку книжек, перелистать их и поглядеть, нравится ли мне стиль, и тогда уже прочесть. Но у меня нередко бывает, что я книги выкидываю в помойку. Современную литературу я предпочитаю классической, и из современной читаю очень избирательно фантастику и постмодерн".
Сергей, 35 лет, журналист:
"Я, пожалуй, традиционно отвечу. Соглашаюсь с теми, кто называет классической ту литературу, которая "устоялась" с годами - десятилетиями и столетиями. Признанные классические произведения, как правило, из века в век находят идентичный положительный отклик у многих поколений читателей. Пусть это стереотипно, но я так же, как и многие, признаю, что работы Диккенса или Достоевского, Ахматовой или Гете, Гомера или Пушкина... да много кого еще следует называть классическими, своеобразными образчиками для грядущих поколений литераторов. Но в последние годы я не читаю классику... мне больше симпатичны вещи от Веллера или Кундеры".
Алексей, 58 лет, музыкант:
"Значимой для меня лично классикой является все, что написано русскими, английскими и французскими писателями в 19 веке. Я не отношу сюда японских, америакнских, аргентинских и др, т.к. не знаю этой литературы. Из того, что знаю - Дон Кихот Сервантеса, например - безусловно априори относится к классике. Считаю также "классикой" Ромена Роллана и подобных писателей 20 века, которые оставили значительные произведения в жанрах, не имеющих иного специального определения (как, например - экзистенциализм, пролеткульт и др.). "Семью Тибо", например, я тоже отнес бы к классике, хотя это типичный роман-эпопея. Некоторые авторы, таким образом, незаслуженно остались за бортом моей классификации: Свифт, Киплинг, Оруэлл - это , несомненно, классика, но в первую очередь они знамениты своими памфлетами, очерками, и т.д.
Что из классики я перечитывал за последнее время? Ф.М. Достоевского (на русском или французском): "Игрок", "Идиот", "Подросток"; А.С.Пушкина "Повести Белкина", "Ивана Грозного", "Кавказский пленник". Примерно раз в год я возвращаюсь к Набокову. Диккенса читаю периодически, отрывками. "Граф Монте-Кристо" - конечно, это любимая книга всех мужчин-неудачников, я его перечитываю раз в пять лет, примерно.
Пару лет назад перечитал Робинзона Крузо и "Гулливера" Дж.Свифта. Очень люблю перечитывать Стивенсона. Из современной литературы я прочитал "Поколение П" Пелевина, и считаю, что этот роман не заслуживает потраченного на него времени. Книга, безусловно, вредная, весь тираж следует изъять и сжечь. А издавать и переиздавать следовало бы Библиотеку Всемирной литературы. Фантастику Азимова.
И, несомненно, нужно заняться изданием чего-то вроде брошюр "Общества "Знание"" - по физике космоса, по математике, биологии. С качественной литературой в этой сфере всё совсем плохо".