Правда, служба будет и дальше существовать и работать в самой современной и важной инкарнации - в виде интернет-сайта и новостей онлайн. Но привычного, вечного, уютного: "говорит Лондон" - и следующих за этим знаменитых пронзительных позывных - этого больше не будет никогда.
26 марта - последний день радиовещания Би-би-си на русском языке.
Почти без скандала
Андрей Остальский Бывший редактор Русской службы Би-би-си
Когда я пришел сюда работать в 1994-м году, никакого интернет-сайта еще и в помине не было, никто и слов-то таких не знал. Би-би-си на русском языке вещала сначала на коротких, а потом на средних волнах.
Россия стремительно и, как тогда казалось, необратимо демократизировалась и открывалась миру, и потому оказалось возможным арендовать несколько средневолновых передатчиков в Москве, Петербурге и Екатеринбурге.
В 90-е проблема качественной доставки сигнала решалась с помощью партнерских соглашений - сначала с государственными компаниями, а потом и с частными, вещавшими на FM. Это казалось политически более надежным вариантом, не говоря о том, что только FM обеспечивал современное качество звука.
Но вот настал момент - и, вслед за убийством в Лондоне Александра Литвиненко, российско-британские отношения резко ухудшились. А потом, по странному совпадению, не только государственные, но и частные партнеры тоже стали один за другим отказываться от сотрудничества. Прямо как в стишке про десять маленьких индейцев. Вот их девять, вот пять, вот только три...
Очень скоро не осталось ни одного. Причем официальные причины расторжения контрактов каждый раз назывались разные.
Когда руководство Би-би-си искало средства для необходимой экономии и решался вопрос о судьбе Русской службы Би-би-си, то наверняка учитывался тот факт, что, после такого обвала, слушателей у службы на коротких и хилых средних волнах осталось немного - кто же в наш торопливый век будет слушать радиозвук в столь допотопном качестве. По крайней мере, в больших городах.
У меня нет для этого юридических доказательств, но трудно избавиться от ощущения, что кто-то могущественный в России очень не хотел, чтобы радиовещание продолжалось, и мягко, не спеша, тихой сапой, почти без скандала, добился своего.
Запросы аудитории
Мой знакомый российский дипломат высокого ранга заявил недавно в узком кругу, что Русская служба Би-би-си работает против интересов России. Судя по всему, не он один так считает. Мы вернулись на круги своя: в СССР тоже полагали, что Би-би-си - это коварный враг.
Когда я учился в МГИМО в 70-е годы, мы "проходили" зарубежные радиоголоса. Нас заставляли ходить в "кабинет закрытой печати", где содержались страшно секретные документы - вроде журналов Time и Newsweek, а также книга с грифом "Для служебного пользования", называвшаяся "Радиодиверсанты из-за бугра", или что-то в этом роде. Точного названия не помню - именно потому, что книга была скучная, кондово написана и потому особого доверия не вызывала, а уж что там такого могло быть секретного, я просто диву давался.
Настанут совсем другие времена, и в конце 80-х мне, как и многим другим, захваченным волной либеральной революции, Би-би-си вдруг начнет казаться несколько пресной, недостаточно ярко антикоммунистической. Не то что "Свобода", с которой я активно в то время сотрудничал.
И только пройдя через взлеты и падения раннеельцинской эпохи, сделав карьеру в "Известиях" и поработав в Financial Times, пожив в Англии, наконец, я понял, что Би-би-си оставалась верной своим принципам и интеллигентному тону - это мы, слушатели, менялись, шарахаясь из крайности в крайность.
Вернее, не совсем так.
В разгар холодной войны Русская служба, конечно же, рассматривалась своим "хозяином" - британским министерством иностранных дел - как политический инструмент в жесткой конфронтации с СССР. Но потом все большую роль в управлении Всемирной службой стала играть "большая Би-би-си", была отменена цензура.
Международному вещанию надо было соответствовать высоким стандартам, которые были сформулированы еще в 20-х годах основателем корпорации лордом Ридом (Lord Reith). Главные из них - беспристрастность, объективность, сбалансированность (то есть у каждой медали есть две стороны). Разумеется, они были несовместимы с пропагандой. Само слово "пропагандист" становится на Би-би-си ругательным, лучше уж человека бездарем обозвать...
В 60-е годы еще имели место отдельные попытки вмешательства правительства или Форин-офиса в редакционную политику Всемирной службы, но они вызывали столь острые протесты сотрудников, что вскоре этому пришел конец.
Тем не менее могу засвидетельствовать: жителям СССР 70-х и первой половины 80-х передачи Русской службы из Лондона казались совершенно антисоветскими. Почему? Да потому что в СССР существовала тотальная цензура, действовал жесточайший запрет на темы, имена, на любые вольные интерпретации. Шаг влево, шаг вправо - это уже антисоветчина.
Например, советские войска в Афганистане надо было непременно называть "ограниченным контингентом" и никак иначе, без вариаций. За импровизации на эту тему увольняли. И таких примеров было множество.
Любое вольное слово воспринималось как дерзость и подрыв устоев. И главное - действовала строгая иерархия фактов: что можно давать в эфир, что категорически нельзя, а что можно лишь после консультации с соответствующим отделом ЦК (из-за чего новости часто опаздывали на много часов, а то и дней).
Достаточно было просто без прикрас и даже без комментариев сообщать о реальных событиях, чтобы на фоне однообразных заклинаний советского радио и телевидения показаться подрывной организацией! А когда на волнах Би-би-си звучали голоса запрещенных в СССР писателей (что происходило не так часто), то это уж был просто конец света.
Британский агент
Начиная с 1949 года и до конца 80-х Нажать Би-би-си, как и другие "голоса из-за бугра", глушили.
Соответствующая аппаратура обходилась очень дорого: глушить дороже, чем вещать. Но на то, чтобы заштопать дырку в железном занавесе советской власти, никаких денег не было жалко. И все равно радиоволны пробивались то здесь, то там.
И все же нельзя было не заметить, что тональность Би-би-си решительно выделялась в радиоэфире в сравнении не только с советскими, но и иностранными вещателями. Голос из Лондона звучал спокойно, интеллигентно, уважительно - это был голос настоящего джентльмена, даже если это часто была "джентльвумэн".
Легендой и олицетворением этого стиля стал Анатолий Гольдберг. В СССР его объявили изощренным и опасным врагом, а многим эмигрантам в Англии он казался недостаточно острым, на него писали жалобы, подозревали в том, что он чуть ли не советский агент. Иначе почему он не жжет сердца глаголом, не гвоздит к позорному столбу? Зачем разводит цирлихи-манирлихи? Они не понимали, что советская власть боится не злых слов, леденящих кровь эпитетов и ругательств, а как раз вот такого спокойного, рассудительного и вежливого разговора, не отталкивающего людей, а побуждающего их задуматься.
Лет 10 назад на Урале я попал на телеэфир к молодому, вертлявому и очень самоуверенному ведущему. Какого черта британцы тратят деньги на вещание на нас, если у них нет никаких зловещих замыслов, недобрым голосом спросил он. Я отвечал, наверное, слишком сложно для утреннего телеэфира. Сказал, что даже будучи империей, Британия не только эксплуатировала и угнетала, но и насаждала свои ценности - демократию, плюрализм и уважение прав личности везде, где могла. Перестав быть империей, она от этих ценностей не отказалась, а хотела бы по-прежнему демонстрировать их миру. В том числе и в области свободы слова и информации.
Британцам хотелось бы сознавать, что, делясь своим богатым опытом, они тем самым участвуют в строительстве нового, чуть более совершенного мира. Таким вот безобидным и полезным для человечества образом выражается ностальгия по империи - вернее, по роли сверхдержавы.
"Пропаганда" Би-би-си состоит в полном отсутствии пропаганды. Назовите это новым доброкачественным, фантомным "империализмом", пошутил я. Но ведущий пошутил еще лучше: резко повернувшись к камере, он на октаву выше почти закричал: "Обратите внимание дорогие зрители: только что на ваших глазах этот гражданин признался в том, что он - британский агент". Мне было не до смеха.
Самый злободневный вопрос: нужны ли России до сих пор "голоса из-за бугра"? На этот счет есть разные мнения. Но даже президент России говорит, что со свободой слова на главных телеканалах не все благополучно. На самом деле все понимают: это еще мягко сказано. До тех пор, пока положение не исправится (а вряд ли это произойдет очень скоро), иностранные вещатели могли бы занимать очень важную нишу в российском эфире.
Другое дело, что против лома нет приема: если нас лишили возможности обращаться к слушателям через радиоволну, то есть интернет, где препоны поставить гораздо сложнее. Не говоря уже о том, что большинство теоретиков СМИ во всем мире считает, что именно за интернетом будущее.
Так что король умер - да здравствует король!
Как всегда, найдутся и неутешные - родственники, друзья и поклонники усопшего. Но это невидимые миру слезы.
РУССКАЯ СЛУЖБА БИ-БИ-СИ И БРИТАНИЯ
Дэвид Мортон
Бывший глава Русской службы Би-би-си
До появления интернета радиостанции, вещавшие на иностранных языках, не оказывали существенного влияния на собственные страны. К примеру, мало кто из живущих в Британии слушал Би-би-си на других языках или понимал, о чем идет речь. Но влияние этих программ на слушателей за рубежом - особенно в годы Второй мировой войны - привело к тому, что британцы стали осознавать их значение.
Британцы относились к ним с теплотой и испытывали за них гордость. Британское правительство, оплачивавшее иновещание Би-би-си, считало его важным и недорогим средством донесения британского видения мира и противодействия вражеской пропаганде. И в 1945 году общественное мнение и власти были едины в поддержке идеи вещания Би-би-си на других языках.
Однако ситуация с вещанием на Советский Союз была не столь однозначной. СССР не был оккупированной врагом территорией, как Франция или Нидерланды. Советский Союз был доблестным союзником в войне против Германией, и по окончании войны общественное мнение в Британии было очень просоветским.
Ничего кроме правды
Несмотря на собственные гигантские потери, мало кто в Британии не понимал, что именно Советская армия разгромила Гитлера. И когда в 1946 году Русская служба Би-би-си начала вещание, ее настроение, ее тон были в целом нейтральными, но с дружеским оттенком - так союзник говорит с союзником. Слушатели в сталинском СССР могли писать письма по адресу "Би-би-си, Лондон" - и многие так и делали.
Русская служба сумела заручиться солидной репутацией у слушателей в Советском Союзе, но в 1948 году началась новая война - холодная. А в апреле 1949 началось глушение.
Как же Русской службе Би-би-си удалось за столь короткий промежуток времени стать столь уважаемой?
Во-первых, Би-би-си имела дело с фактами - фактами, которые можно было проверить и подтвердить. Десятилетие за десятилетием самой важной, самой престижной работой на Би-би-си была работа журналиста в редакции. Журналисты собирали факты, составляли из них истории - и война научила их, что заручиться доверием слушателя можно, только если давать ему все важные факты.
Если ты проиграл битву, ты преподносишь это как факт; если немцы вынудили тебя эвакуировать солдат из Франции, ты говоришь об этом; если твои города уничтожены вражескими бомбами, ты рассказываешь об этом. Но и если ты наступаешь, если одерживаешь победу, то тоже говоришь правду. И поскольку ты сообщаешь неприятные факты точно так же, как и приятные, слушатели начинают верить тебе.
Это резко отличалось от пропаганды, которая в 1945 году захлестнула Европу и не уходила из нее на протяжении более 10 лет. Все самые важные люди на Би-би-си в то время инстинктивно ощущали этот диссонанс - и то же чувствовало британское правительство. Руководители Би-би-си регулярно говорили с министрами и прекрасно знали о национальных интересах и приоритетах. Но правительство не указывало Би-би-си, что говорить. И это чудо - один из фундаментальных принципов, на которых зижделся успех Би-би-си.
Живое воплощение
С началом холодной войны в 1948 году британско-российские отношения были заморожены. Только коммунисты и симпатизировавшие коммунистам британцы продолжали иметь двусторонние связи с Советским Союзом. И Русская служба Би-би-си, хотя она тоже оказалась отрезанной от своих слушателей в СССР, стала единственным средством общения с простыми советскими гражданами.
Но общение это не давалось легко. Оно напоминало перебрасывание записок через высокую стену; никто не знал, кто поднимет записку, сколько этих людей, как отреагируют они на то, что говорится. Но личные признания свидетельствовали: люди слушали - и были признательны. И это подтверждает ядовитая критика, которой подвергалась Би-би-си в советских СМИ.
Холодная война была подобна Второй мировой, и миссия Би-би-си оставалась неизменной: беспристрастные факты, сбалансированное выражение мнений, умные комментарии и анализ. Нужно иметь в виду, что возможности радио в те дни были весьма ограниченными: не было портативных записывающих устройств, не было интервью в прямом эфире, почти не было прямых аудиоклипов.
Передавались различные точки зрения, но они представляли собой элементы единого целого - и это целое было сбалансированным. А мнения, представлявшиеся экстремальными, до эфира практически не добирались. Не из почтения к советскому режиму, а из понимания того, что экстремальные высказывания лишь отталкивают слушателя.
Именно в жанре комментария и анализа Анатолий Гольдберг на протяжении многих лет вносил свой выдающийся вклад в интеллектуальную жизнь советской аудитории Би-би-си. Спокойный и рациональный, он был самим воплощением ценностей Би-би-си - и во многих советских домах его голос стал узнаваемым, почти родным. Но в конце 1950-х Анатолий и его ценности стали мишенью скоординированной атаки со стороны журнала Spectator, выражавшего мнение политиков правого направления.
Через восемь лет или около того холодная война представлялась уже нормальным положением вещей, и в среде правых британских политиков появилось недовольство тем, что идеологическая борьбы с коммунизмом не ведется более жесткими методами. Им казалось, что сбалансированный, неагрессивный подход Русской службы Би-би-си не приносит желаемого результата.
Spectator развернул мощную кампанию, направленную на Русскую службу, и Гольдберг - как ее руководитель - обвинялся в "моральном соглашательстве" и в том, что он "больше заботится о советском истеблишменте, чем о растущем числе россиян, понимающих, что с коммунистическим правлением что-то сильно не так".
Би-би-си встала на защиту своей Русской службы и Анатолия Гольдберга, но Spectator так и не отказался от своих обвинений. Гольдберга лишили поста главы службы, но затем назначили старшим комментатором Всемирной службы Би-би-си, и он регулярно выступал в программах не только на русском и английском, но и на французском и немецком языках.
Тэтчер в студии
Стало очевидно: что-то меняется. В будущем Русской службе придется уделять больше внимания - и даже предоставлять эфир - таким мнениям, которые ранее она считала неразумно враждебными и способными оттолкнуть аудиторию. Она по-прежнему придерживалась, в основном, первоначальной философии Би-би-си, но со временем в программы стали включаться все более и более критично настроенные голоса.
Однако для некоторых наиболее заметных оппонентов советского режима - таких как Владимир Буковский или Александр Солженицын - этого было недостаточно. Они подвергали Би-би-си - и Гольдберга в частности - жесткой обструкции. Критики нередко находили единомышленниках в коридорах британского правительства, однако кабинет министров ни разу не вмешался и не попытался диктовать Русской службе Би-би-си, что она должна и чего не должна передавать в эфир.
Даже Маргарет Тэтчер, симпатизировавшая мнению Солженицына и настроенная глубоко антисоветски, считала независимость Всемирной службы Би-би-си слишком важной, чтобы пытаться вмешиваться в эти вопросы.
Совершенно все изменила перестройка 1980-х. Единственным средством связи Русской службы с аудиторией долгие годы были только письма, лишь немногие из которых доносили до Лондона истинные взгляды слушателей. Теперь же появилась возможность ездить, брать интервью по телефону, проводить систематические опросы аудитории. Вдруг Русская служба обнаружила, что она уже не перебрасывает сообщения через стену, за которой - неизвестность. Тэтчер пришла в студию Русской службы в Буш-хаусе и в прямом эфире ответила на телефонные вопросы слушателей.
В постепенно нарождающейся новой России стало возможно строить отношения с вещателями внутри страны, в том числе и с "Радио России". Стало также возможным набирать на работу людей, родившихся и выросших в России и, таким образом, не понаслышке знающих о том, что заботит аудиторию Би-би-си.
Излишнее доверие?
Впрочем, не все было просто. В 1960-70-е на Русской службе работали перебежчики. В 70-80-е - представители новой эмиграции, многие из которых из Советского Союза ехали в Израиль.
Никто из них не испытывал особенно теплых чувств по отношению к родине; каждый считал, что принял решение порвать с бесчеловечным режимом. Многие с подозрением относились к новым сотрудникам из России: эти люди, как считали "старики", пошли на недопустимый компромисс с советской властью и, возможно, являются даже стукачами КГБ. Многие опытные сотрудники опасались, что к ценностям Русской службы в результате будут примешаны советские ценности.
20 лет спустя эти трения, в основном, сошли на нет. Влияние - процесс двусторонний, и новички в новом для себя окружении впитывали новые принципы и новые ценности. Никто не оставался тем, кем он был раньше. Но сегодняшнее поведение российских властей способно вновь вызвать эти давние споры: не слишком ли доверяет Би-би-си этим людям? Заслуживают ли они того отношения, которое испытывают со стороны корпорации?
Одним из таких примеров стало убийство в Лондоне Александра Литвиненко. Британское общественное мнение - как британское правительство - возмущены преступлением, которое, как кажется, санкционировало российское государство, но обязана ли Би-би-си по-прежнему подавать тему сбалансировано и взвешено? Должна ли она относиться к заявлениям российских властей так, будто они справедливы?
Если придерживаться традиционных принципов Би-би-си, то ответ, скорее, будет положительным - по крайней мере, до тех пор, пока вопрос не разрешится так или иначе.
И мы возвращаемся к старой дилемме Русской службы Би-би-си - к дилемме, которая будет существовать до тех пор, пока российское правительство не возьмет на вооружение более цивилизованные нормы, чем те, которыми пользуется сегодня.