Условно их можно поделить на несколько подвидов. Одни продолжают пробиваться, веря в грядущую Нобелевскую премию и неизбывную благодарность человечества. От этих обычно уходят жены, сами они сидят на хлебе и воде.
Второй тип: энтузиасты, утратившие первоначальный запал. Хлебнувши лиха с отечественным бюрократизмом, они превращаются в унылых нытиков, не ждущих пряников от жизни. Их пессимизм понятен и вызывает не только искреннее сочувствие, но и обиду за державу. Ведь придумки весьма часто бывают действительно ценными с точки зрения пользы для той или иной сферы экономики. Обиднее всего, когда изобретения блестяще проходят экспертизу, получают хвалебные отзывы академиков и специалистов, автор даже патент получает, а потом остается с этим патентом один на один. У государства нет денег на внедрение, частные фирмы заинтересованы сиюминутной прибылью, а не инвестициями в завтра. Но вскоре изобретатель узнает, что похожее устройство с шумихой и помпой устанавливается на каком-то отечественном заводе, только закуплено оно в Турции или в Китае и, как более "навороченное", стоит в десятки раз дороже. Соответственно, и откат больше.
Словом, в отношениях изобретатель-государство, в основном, все понятно. Первый изо всех сил хочет применить свои мозги с толком, второе находит массу способов, чтобы этого не произошло никогда. Ругать государство бессмысленно - все равно, что пинать в сердцах скалу, которую ты не можешь покорить. Но давешний гусар-одиночка с мотором удивил меня новым взглядом на вещи. За много лет изобретательско-рационализаторских скитаний он пришел к выводу: те, кто во власти, думают не о том, как бы урвать кусок пирога для себя - у них и так, мол, все есть. Они озабочены тем, как бы нас, простых смертных, и изобретателей в частности, к этому пирогу не подпустить. И занимаются тем, что в сталинские времена назвали бы вредительством - то есть не дают ходу прогрессу, потому как тогда пирог делить станет сложнее. Такое сознательное зло как руководство к действию. Сначала, признаюсь, я посмеялся: бред.
Потом задумался, уже с грустью: до чего же действительно надо довести человека, чтобы он пришел к такому образу мыслей…