Охотник вручит молчащей жене пару окровавленных уток, поймает восхищенный взгляд сына. Вспомнит вчерашний костерок, шулюм (традиционный суп из дичи. – Авт.), неторопливую беседу и будет счастлив. Тем более что мест для охоты – как и дичи на них, а значит, и охотников, становится всё меньше. В результате охота среди огромной массы экзотических людских увлечений занимает, пожалуй, самое почетное место. Впервые взявший в руки ружье, заночевавший в промокшей палатке и никого не убивший скажет друзьям в итоге – как это было классно! А не проворчит сквозь зубы: “Да чтобы я еще раз…”.
– Мужчина – не охотник и любая женщина не представляют, что для задерганного повседневной жизнью мужика (особенно если это офисная работа) каждая поездка за дичью – это самый лучший способ снять стресс. Эту дурную усталость, которая с ума сводит, – говорит долгое время отработавший охотоведом инженер-лесопатолог Жонгар-Алатауского ГНПП Николай ТКАЧЕВ (на фото). – Дело ведь вовсе не в добыче! Дичь из-за специфического привкуса далеко не каждый человек есть сможет. Дело – в самом процессе.
Не понимающих этого кайфа нам, наоборот, легко можно понять. Ведь провести ночь, скрючившись в машине или в мокрой палатке (оттого что дождь неожиданно полил и она от него почти не спасает), а промозглым утром провалиться в ледяную воду по пояс, раздавить на собственной физиономии с полсотни комаров – и всё это за одну только охоту? Вместо теплого дивана и классного сериала?!
– Ну а “королевский выстрел”, – начинает слегка горячиться мой собеседник, – это когда утка падает прямо к твоим ногам?
Совершенно неописуемые ощущения, впрочем, испытываешь всегда – лишь бы только что летевшая птица вдруг упала камнем вниз. Тем более что дробовик – это не карабин с оптикой, попробуй еще попасть из него в небольшую, быстро летящую птичку. Ведь прицелиться, выстрелить непременно на выдохе – да не даст тебе на это ни секунды дичь! Поэтому, если охота удалась, пальба заканчивается обычно вот так:
– 50 патронов потратил, все, что были. Но 10 уток привез, – говорит охотник из города Ушарала.
– Бывало, что и по 300 патронов расстреливали, – ничуть не поражается Николай Ткачев. – В советское время, если своих гильз мало, порох, дробь и всё остальное брали с собой. И прямо на охоте использованные гильзы набивали.
Увидишь и поседеешь
Если на утку охотиться может каждый, разве что стрелять надо действительно уметь, то на крупного зверя ходить доступно далеко не каждому. Потому что здесь надо еще в штаны не наложить, увидев в нескольких шагах от себя морду кабана или медведя. И готовым быть к тому, что домой можно и не вернуться. То, что будет написано ниже, никогда не увидишь в Интернете или по телеку. Охоту с собаками породы тазы собираются признать видом спорта в Казахстане
– Выгоняют собаки на меня кабана, – рассказывает один из охотников. – Стреляю и от волнения или еще чего промахиваюсь. Ружье – одностволка, кабан – вот он, ни перезарядить, ни убежать. Испугаться или с жизнью попрощаться просто не успел. Собаки то ли ситуацию поняли, то ли случайно получилось, но вдруг кинулись на зверя все разом. Кабан развернулся – и наутек. Конечно, это была моя ошибка – нельзя на такую охоту брать ружье однозарядное, хоть и самого крупного калибра. А свинячьему отродью я все-таки отомстил. На другой охоте получилось всё то же самое. Но тут я улучил момент, чтобы в какую-нибудь из собак не попасть, и, вспоминая дикий ужас, который после того приключения пришел потом, всадил одну за другой все 5 пуль из карабина прямо ему в башку. Хватило бы и одной, но ничего не мог с собой поделать. Стрелял и стрелял…
Не мышки-норушки
Если к кабану или медведю собаки вплотную стараются не подскакивать, и, глядя на эту картину, с ружьем в руках испытываешь непередаваемый азарт, то бывают на охоте на хищников и моменты совсем не для слабонервных. Например, когда беркут “берет” лису. А уж если пришлось зверюгу душить …
– Тогда мои собаки загнали барсука. Три огромные псины с ним еле справились. Когда он уже конкретно ослабел, я его придушил собственными руками. Загривок у зверя был как броня – собака не прокусит, и даже ножом не возьмешь, – рассказал Николай Ткачев.
Фокстерьеров, небольших, красивых, очень подвижных псин, мой собеседник назвал “камикадзе”. Отметил, что у каждого фокса-охотника обычно порваны уши или губы. Это норные собаки, и определение “камикадзе” для них как нельзя более точное. Обычно именно с ними добывают барсуков.
– Барсук намного больше фокстерьера, а уж зубы у этого зверя! Без борьбы он никогда не сдается, и когда твой фокс уходит в нору, стоишь, прислушиваешься, что там происходит, – и будто ты с ним сам по этой норе лезешь, – вспоминает бывший охотовед.
То, что происходит в норе, никто, естественно, никогда не видел. Но факты говорят – никогда еще не случалось, чтобы фокстерьер вдруг вылез из норы, пусть даже израненный, – и всё. Всегда сдается барсук. Охотники с норными собаками даже ружья с собой обычно не берут. Или фокс его выгонит из норы, и обессилевшего зверя ничего не стоит прикончить даже лопатой, или собака барсука там придушит. И тогда придется изрядно повозиться, чтобы его достать.
– Николай Ильич, а рыбалка? Оружия с собой нет, опасности нет, какой там адреналин?
– А рыбалку не зря называют тихим сумасшествием. Испытаешь один раз это чувство, когда после часа-двух ожидания поплавок вдруг резко под воду ушел – ничуть не хуже любой охоты…
АЛМАТИНСКАЯ ОБЛАСТЬ
Фото