Насколько оправданны эти фобии, где мифы, а где реальность, в интервью центру деловой информации Kapital.kz рассказал один из ведущих китаеведов страны Константин Сыроежкин.
Как бы вы оценили экономические связи Казахстана и Китая? Кто, на ваш взгляд, больше выигрывает в этом отношении? В каких отраслях экономики следовало бы усилить или изменить отношения?
Объем двусторонних экономических отношений соответствует объемам экономик двух стран. Понятно, что с точки зрения экономики Казахстан не является для Китая партнером № 1. Наша доля в общем объеме экспортно-импортных операций КНР, ее зарубежных инвестиций и т. д. очень и очень скромная. В масштабах Центральной Азии мы для Китая партнер № 1, что отражает статус наших отношений – «отношения всестороннего стратегического партнерства».
Что касается второго вопроса, страны пытаются выстраивать равноправные и взаимовыгодные отношения. Другой вопрос, что Китай может предложить значительно больше. Готовы ли мы это реализовать и в наших ли это национальных интересах?
Необходимо налаживать отношения в несырьевых отраслях экономики, сельском хозяйстве, возможно, в сфере туризма. Полезно было бы расширять сотрудничество между отдельными регионами. Китай к этому готов, мы – не знаю, точнее ‑ не уверен, что готовы. Для нас было бы интересно сотрудничество в сфере экологии, водоохранных проектах и т. д. Однако, по ряду причин к такого рода сотрудничеству не готов Китай.
Какова роль Казахстана в китайском экономическом проекте «Великий шелковый путь»?
«Новый Шелковый путь» пройдет в том числе и через территорию Казахстан. Мы страна-транзитер, а потому такого рода проекты нам интересны в плане развития национальной транспортной и логистической сети. Конечно, здесь необходимо блюсти национальный интерес, поскольку, во-первых, речь идет о совершенно несопоставимых экономиках. А во-вторых, концепция формирования «экономического пояса на Шелковом пути», мягко говоря, не только сугубо экономический проект.
Как, по вашему мнению, китайцы смотрят на Казахстан? Я имею в виду как элиту, так и простых китайцев.
Наши представления о том, что о Казахстане знают все в Китае, слишком преувеличены. Да, в СУАР, как приграничном с Казахстаном регионе, причем связанном с ним тесными торгово-экономическими отношениями и населенном преимущественно мусульманскими народами, Казахстан знают неплохо. Неплохо знает Казахстан, как и другие государства Центральной Азии, экспертное сообщество.
Причем главным образом из числа тех, кто специализируется на России и странах Центральной Азии. О политической элите судить не берусь. Хотя можно предположить, что с географией она знакома, тем более что Казахстан для Китая прежде всего политический и геополитический партнер.
Что касается обывателя китайской глубинки, за исключением Гонконга, Гуанчжоу и СЭЗ, с которыми мы так или иначе контактируем, о Казахстане мало кто вообще слышал.
Существует версия (возможно, мифологическая), что в Китае нашу страну воспринимают как свою будущую территорию. Якобы у них и на глобусах Казахстан указан как часть Китая. Если это правда, то что это значит? Если же все-таки легенда, то откуда берутся такие легенды?
Это легенда. Таких глобусов не существует. Как и всякая легенда, базируется она на истории и былом могуществе. Есть исторические карты, на которых не только весь Казахстан показан в качестве территории Китая того времени, но и значительная часть России. Например, карта Империи Юань (расцвет могущества Китая), хотя в этот период Китаем правила монгольская династия. Или карта маньчжурской Империи Цин – территории, закрашенные в желтые цвета (цвет китайского императора), несколько поменьше, но доходят до южного берега Балхаша.
Еще о страхах и фобиях наших соотечественников. Стоит ли опасаться долгосрочных аренд наших земель китайскими компаниями?
Я считаю, что сотрудничество в сфере сельского хозяйства может и должно быть взаимовыгодным. А главное – это та отрасль, где мы можем действительно быть конкурентоспособными.
Что касается страхов и фобий, они порождены очень высоким уровнем коррупционной составляющей казахстанско-китайских отношений. В конечном итоге любую сферу деятельности можно оговорить в контракте, в том числе и такие вопросы, как характер аренды земли, особенности ее использования, квоты трудовых мигрантов, распределение ролей и продукции. Короче говоря, оговорить можно все, если на первом месте стоит государственный интерес, а не интерес отдельного чиновника.
Сейчас активно обсуждается соглашение о создании Азиатского банка инфраструктурных инвестиций, в котором, мягко говоря, не последнюю роль будет играть Китай. Туда же, скорее всего, присоединятся и Казахстан, и Россия. Что этот фининститут, вступив в силу, будет значить для нашей страны?
Банк фактически создается Китаем, это его идея и его детище. Интерес Китая понятен. Во-первых, для Китая это возможность профинансировать интересные ему проекты в Азии. Во-вторых, это реальная основа для практической реализации двух недавно выдвинутых Китаем инициатив – формирования «экономического пояса на Шелковом пути» и создания «Морского Шелкового пути XXI века». В-третьих, Китай стремится к увеличению объемов своих инвестиций и превращения юаня в региональную валюту. АБИИ открывает возможности для этого. В-четвертых, это вопрос влияния и имиджа. Понятно, что основным инвестором всех проектов станет Китай. Ну а кто платит, тот «заказывает музыку и танцует девушку». Наконец, это реальная возможность показать США, что на них свет клином не сошелся.
Что касается нас, мы все уже являемся членами банка, в том числе и Россия, которая в последний момент успела запрыгнуть на подножку уходящего поезда. Кстати говоря, участниками этого проекта стали почти все европейские и азиатские союзники США (исключая Японию).
Выгоды просчитываются элементарно – возможность получения банковских кредитов на льготных условиях (межгосударственные всегда дороже и сложнее) и реализации интересных для нас проектов.
Вы как-то говорили, что в Китае сейчас идет смена поколений. Грядущее поколение, по вашим словам, довольно избалованно, националистически настроено и, как я понял, более непредсказуемо, опасно. Не могли бы вы шире раскрыть эту тему и пояснить, чем это поколение может быть опасно?
Ну не все в «шестом поколении» - недоросли и националисты. Есть и вполне здравомыслящие люди, которые уже сегодня руководят Китаем не только на региональном уровне, но и на уровне центральной власти. Проблема в том, что это поколение выросло в условиях динамично развивающегося Китая, оно не видело Китая бедного и униженного. Во-вторых, это поколение выросло в условиях однодетной семьи, когда вокруг одного ребенка, помимо родителей, «крутятся» две пары дедушек и бабушек. Что из этого получается, думаю, объяснять не нужно. Во всяком случае, инфантилизм и эгоизм очень присущ представителям этого поколения, отсюда – непредсказуемость их поступков и поведения в целом. В-третьих, это поколение выросло в условиях либо дефицита морально-этических норм, либо их краха (как это происходит уже второй десяток лет с идеологией КПК). А «когда Бога нет, то все дозволено».