– По окончании прошлого века одна лишь мысль о добровольном, то есть не по вызову скорой помощи, посещении доктора любого профиля, будь то аллерголог или стоматолог, доводила меня до слез. Прошло много лет, а я до сих пор помню весь спектр боли в зубоврачебном кресле и неверно диагностированные аллергические реакции. Уверена, я такая не одна. И столь же уверена, что на день сегодняшний несть числа тем, кто в корне поменял свое мнение о качестве медицинского обслуживания. К лучшему поменялось всё – от доброжелательности врачей до эффективности препаратов.
Таково мнение пациента с весьма солидным стажем. А что скажет доктор, который начал свою практику в 1973 году? На мои вопросы ответил врач-нейрохирург Центра детской неотложной медицинской помощи Николай Алексеевич ДЬЯЧЕНКО. Врач, о котором я не нашла ни единого негативного отзыва – как онлайн на форумах, так и офлайн.
– Николай Алексеевич? Да кто ж его не знает?! – восторженно воскликнул один мой состоятельный приятель, мнению которого я доверяю так же, как своему. Мы оба признаем любые услуги только очень высокого качества.
Каждое третье воскресенье июня в Казахстане отмечают День медицинского работника. Мы поговорили с доктором Дьяченко накануне этого праздника.
– Николай Алексеевич, давайте сравним уровень детской медицины за 10 лет до окончания прошлого века и 20 лет – века текущего. Как пациент, от себя лично могу сказать, что к лучшему изменилась толщина иголок у шприцев, качество и доступность анестезии и относительная – с позиции цен – доступность лекарств. А что скажете вы, как врач с огромным стажем?
– Конечно, за все эти годы медицина очень сильно шагнула вперед. Это видно на примере даже нашей больницы. В оснащении появились компьютерный и магнитно-резонансный томографы, аппараты ультразвуковой диагностики, электроэнцефалографические и для электрокардиографии. Современная аппаратура позволяет на высоком уровне верифицировать ту или иную патологию. И если правильно поставлен диагноз, то, соответственно, проводится и правильное лечение. Медицина идет семимильными шагами вперед, – уверен мой собеседник.
А калибр игл, заверил эксперт, примерно одинаковый – что раньше, что сейчас. Разница в том, что сейчас всё одноразовое.
– И должен сказать, что качество одноразовых игл, несомненно, выше: они великолепно заточены, при инъекции прекрасно входят в мягкие ткани и еще лучше выходят, – подчеркнул кандидат медицинских наук.
– Как действующий нейрохирург, научите расслаблять мозги тем, у кого они находятся в постоянном напряжении. Лично для меня повышенная, хотя и приятная, и весьма высокооплачиваемая умственная деятельность дважды чуть не закончилась трагически. Расскажите, что в итоге ждет людей, которые расслабляться не умеют?
– Я вам так скажу: расслабиться сложно. Допустим, я прооперировал тяжелого больного, но даже на отдыхе думаю о нем: как он себя чувствует? Что может расслабить врача, в том числе и меня? Я вечерами стараюсь как можно больше гулять. Бывает, что прохожу десять, двенадцать, а то и больше километров. Очень люблю активный отдых. Катаюсь на горных лыжах, люблю рыбалку, охоту. Правда, не всегда удается съездить…
– Когда удается, вы в это время не думаете о работе?
– А как тут будешь думать, когда идешь и знаешь, что сейчас может выскочить или взлететь фазан? Но… Думаешь, всё время думаешь. Было время, когда я зачитывался детективами…
– Что в итоге ждет тех, кто не умеет расслабляться?
– Вопрос очень интересный. Человек должен обязательно отдыхать. Если вы, конечно, имеете в виду под словом “расслабляться” именно отдых. Потому что всё время нельзя думать о работе… Хотя не думать – это очень трудно. Трудно не думать о пациентах, трудно не переживать за коллег. Мы работаем здесь коллективом, помогаем друг другу, думаем друг о друге. Но надо, по возможности, бывать с семьей, выезжать за город на охоту или рыбалку. Какого доктора выбирает пациент?: врач-нейрохирург раскрыл тайны своей профессии
– Какие еще пожелания можете адресовать всем пациентам?
– Поскольку я детский врач, больше пожеланий адресовал бы родителям. Нельзя выпускать из-под своего контроля детей. На одном из больших совещаний я сказал, что в детском травматизме, в том числе и нейротравматизме, виноваты исключительно родители. Мы не учим детей поведению на улице, не обучаем их правильно переходить дорогу, не говорим, что нельзя падать с деревьев, с третьего, пятого этажей. Родители должны учить детей поведению во внешней среде. Конечно, никто не убережет и не защитит от несчастных случаев: они были, есть и будут. Но в руках родителей – возможность уменьшить частоту травм. Уж травм – точно.
– Как негативный фон влияет на качество и продолжительность жизни? Что посоветуете тем, кому бесконечно тяжело в рабочем коллективе или, того хуже, в кругу семьи? Терпеть или уходить прочь, невзирая ни на что?
– Понимаете, коллектив – это великая сила. В частности, нейрохирургия – это коллективный труд. Любой хирург-ас или нейрохирург выполнит уникальную операцию на высшем уровне, но, не дай бог, где-то кто-то не сработает – и всё может обернуться очень плачевно.
– Врач – это профессия или всё же призвание?
– Я считаю, что хороший врач – это, прежде всего, призвание. Многие люди идут в медицинский институт для того, чтобы получить специальность. Очень хорошая идея, но, помимо желания, должно быть, не побоюсь этого громкого слова, стремление постоянно работать над собой. Врач должен читать литературу. Сейчас очень много информации в Интернете. Я не люблю этого. Я, возможно, старорежимный человек, могу быстро посмотреть Интернет, но это не то. Врач должен уметь думать клинически. Я своим молодым коллегам говорю: ты не понял чего-то – приди и спроси. Или приди домой, сядь и почитай нужные книги, разберись. И у тебя на всю жизнь это знание в голове останется.
– Должен ли врач по-настоящему любить людей, или ему лучше оставаться беспристрастным, следуя принципу: “Ничего личного, только бизнес”?
– Безусловно, он должен любить людей. Вопрос, конечно, очень щепетильный, но это же мои пациенты! Как я их не буду любить? Ко мне вот пришла женщина. Я ее бог знает когда оперировал. Мальчишку, сына ее, я бы не узнал, а ее вспомнил.
Недавно был случай. Родители приехали из другого города и начали требовать: найдите нам его! Меня то есть. Я их 10 лет назад оперировал. Я их не помню: ребенок вырос, родители изменились. А у них мои документы, консультации, выписка, написанные моей рукой. И я вспомнил! И у них требования: проверьте, работает ли у ребенка шунтирующая система? Мне это ничего не стоит, всё очень просто. Проверил – она работает. Вот так иногда приходится работать.
Мои пациенты разбросаны по всему Казахстану и Российской Федерации. Есть больные, которых я оперировал, они сейчас живут в странах ближнего и дальнего зарубежья. Они приезжают сюда к родственникам, приходят ко мне – и мне очень приятно. Я им даю необходимые советы, помогаю. Хороший врач никогда не бросит своих больных.
– Чего пожелаете коллегам?
– Здоровья. Терпения. Недавно у меня был случай. Одна мамаша говорит: вы же давали клятву Гиппократа? А я ответил: я давал клятву, присягу советского врача. Спрашиваю: вы знаете, что это за клятва? Она не знает. А клятва Гиппократа звучит следующим образом: “В какой бы дом я ни вошел, я войду в него с пользой для больного, не принося с собою ничего пагубного и неправедного”. Врач сам себе дает эту клятву. Не больным, не государству – он сам себе дает клятву, что будет жить на пользу своим пациентам.
Можно родиться с писательским, художественным или вокальным даром – и добиться успеха повторением, практикой. В медицине так не бывает. Сколько бессонных ночей проводят эти люди, изучая тонкости строения человеческого существа, чтобы затем спасать наши жизни? Точно не знает никто. Но очевидно одно: это огромный труд, который отнюдь не каждому под силу. За это лишь одно – низкий поклон, доктора. Долгих, добрых и продуктивных всем вам лет. С праздником!
Светлана ШЕСТЕРНЁВА, АЛМАТЫ