Последнее особенно актуально, ведь только в июле цены на пшеницу, рис, кукурузу, сою выросли почти на треть.
Опасения напрасны?
В ходе прошедшего в среду видеомоста Астана — Киев — Москва граждан успокаивали главы зерновых ассоциаций Казахстана, России и Украины. Все они едины в своих оценках: поводов для опасений и тем более перспектив введения запрета экспорта нет. И Россия, и Украина, и Казахстан соберут урожай, достаточный и для удовлетворения внутренних потребностей, и для экспорта.
К примеру, в России экспортный потенциал может составить до 15 млн тонн, и глава Российского зернового союза Аркадий Злочевский убежден: говорить о возможных ограничениях экспорта можно будет не раньше, чем из страны будет вывезено не менее 80% экспортного потенциала.
Сегодня, по официальной российской статистике, в стране имеются переходящие запасы в размере 18—19 млн тонн, и при ожидаемом урожае в 75 млн Россия может закрыть внутренний рынок и не ограничивать экспорт.
Потенциал Украины еще более внушителен: при внутренней потребности 5 млн тонн страна уже собрала 25,8 млн, в том числе пшеницы — 16,2 млн тонн.
Казахстан также сохраняет спокойствие. При ожидаемом урожае в объеме порядка 14 млн тонн республика имеет весьма внушительный остаток урожая прошлого года — не менее 7 млн. При внутреннем потреблении около 8 млн тонн. Так что Казахстан смело может продолжать экспортные поставки зерна, не опасаясь за продбезопасность.
Стабфонды в пример
Интересно, что в ходе видеомоста глава Казахстанского зернового союза Нурлан Тлеубаев обратился к своим коллегам из России и Украины с просьбой «потерпеть конкурентов» еще год.
-Потерпите нас еще 12 месяцев, и с урожая 2013 года мы никогда не будем вашими конкурентами на Черном море. И я от своего слова не откажусь, - заявил Тлеубаев.
О том, что казахстанским экспортерам невыгодно грузить зерно через черноморские порты, говорилось уже неоднократно. Но сейчас у зерновиков открываются реальные перспективы других направлений: к концу 2012 года должно завершиться строительство иранского участка железной дороги, соединяющей Казахстан, Туркменистан и Иран, что, как ожидают, откроет широкие возможности казахстанским экспортерам выйти на рынки стран Персидского залива.
Кроме того, с 2013 года — первого квартала 2014 года соединится железная дорога между Турцией и Грузией, и казахстанские экспортеры будут готовы отказаться от черноморских портов.
-Кроме высокопротеиновой пшеницы, это 500 тысяч тонн в год, больше грузить мы не будем, — заявил г‑н Тлеубаев.
Кстати, глава Казахстанского зернового союза порекомендовал «соседям-конкурентам» обратить внимание на казахстанский (да и международный) опыт по формированию стабфондов зерна. По его мнению, в госзакромах должно оставаться до 50% экспортного потенциала — для таких, как в этом году, «климатических случаев».
Собственно, это и делается в последние годы в Казахстане, правда, изначально подоплека у этого решения была другая: переизбыток урожая в прошлом году заставил государство увеличить объемы закупаемого зерна, иначе немалая часть мелких и средних фермеров могли попросту разориться.
Справедливости ради заметим, что подобная практика существует во многих странах-экспортерах. К примеру, США оставляют до 25%, Австралия - 15% экспортного потенциала. Такой запас позволяет в кризисные для аграрного сектора годы не вводить запреты на экспорт зерна и, соответственно, делает сельхозбизнес более предсказуемым.
Россия же, по мнению г‑на Тлеубаева, пару лет назад резко введя запрет на экспорт, лишь навредила сектору: «Лет на пять отбила желание инвестировать в сельскохозяйственную отрасль».
Отчасти тенденция продолжается и сегодня: Аркадий Злочевский заметил, что сегодня многие экспортеры «снизили закупки в ожидании решения о возможных мерах регулирования рынка». По его данным, контракты сегодня заключаются со сроком исполнения до октября, что является показателем неуверенности экспортеров в ситуации на внешнем и внутреннем рынках.
Пора разобраться с ценами
Что же касается цен, то зерновики убеждены: непосредственно стоимость зерна и муки дает несущественный вклад в итоговую стоимость булки хлеба.
-Мы посчитали потолочный вариант, - сказал г‑н Злочевский, - если цена зерна с 5,1—5,2 тысячи рублей вырастет до 9 тысяч рублей, как это может отразиться на килограмме хлеба. Прямая трансполяция дает два-три рубля максимум в килограмме хлеба, это значит — один-полтора рубля в буханке.
Глава Зернового союза Казахстана и вовсе недоумевает: почему рост цен на хлеб связывают исключительно с ростом цен на зерно:
-В июле прошлого года зерно стоило 38 тысяч тенге за тонну, цена на муку была 65 тенге за килограмм, булка формового хлеба — 43—45 тенге. До конца мая цены на зерно упали до 21 тысячи тенге за тонну. Мука упала в цене с 65 тысяч тенге до 35 тысяч тенге. А хлеб как был 45 тенге, так и остался. Теперь просто цены на пшеницу и муку возвращаются на свой прежний уровень, который был 12 месяцев назад, а цены на хлеб почему-то должны подниматься.
По сути, эти расчеты зерновиков говорят об одном: в ценовую ситуацию на хлебном рынке давно пора вмешиваться соответствующим государственным органам и проводить детальный анализ всех составляющих цены. Однако, если взглянуть на другие, не менее значимые рынки, к примеру казахстанский рынок ГСМ, вывод можно сделать только один: гражданам придется платить столько, сколько скажет продавец, и ждать, что когда-нибудь ситуация изменится. И если повезет — то к лучшему.