“Воины своего мужа”
После теракта в 2016 году в Актобе экстренно вызвали группу теологов, в составе которой была религиовед, преподаватель при мечети “Халифа Алтай” Талшын Кожахметова. Специалисты по борьбе с экстремистскими течениями обошли дома женщин, чьи мужья были участниками террористических событий. Также теологи побывали по всем адресам, где живут другие религиозные семьи.
– Талшын Заркумовна, как тогда эти женщины восприняли новость, что их мужья участвовали в террористических актах? Для них это было шоком?
– Они всё знали. Эти женщины называют себя “воинами своего мужа”. Они считают себя верующими, но в их глазах нет доброты, милосердия. Жены террористов откровенно признавались, что прислушиваются к мужьям и во всем поддерживают их. Пророк говорил, что женщина попадет в рай только в том случае, если ею будет доволен муж. Но надо понимать, какой это супруг, какие он сам совершает поступки. Эти женщины будут молчать, если он захочет взять в семью вторую, третью жену. Для них слово мужчины – закон. Они себя убедили в том, что, если будут подчиняться мужу, им стопроцентно обеспечен рай. А это уже психическое отклонение. Мы живем в светском государстве, но такая женщина не знает, что она – гражданин страны, что у нее есть свои права.
– Но ведь наверняка среди них есть те, кто раньше жил обычной жизнью? Сколько слышишь таких историй: обычная девушка, училась, работала, общалась с друзьями – и вдруг закуталась в паранджу.
– Сейчас они все домохозяйки, но многие, действительно, до замужества окончили университеты: учились на юристов, врачей. Но из-за того, что на работу нельзя ходить в хиджабах, они отказались от своих профессий. Мужья хотят, чтобы они сидели дома, а сами при этом официально нигде не работают. Хотя многие занимаются ремонтом сотовых телефонов. Но даже для открытия маленького бизнеса нужны вложения, и откуда они берут деньги – неизвестно. Именно в Актобе все эти религиозные семьи живут хорошо, не где-то на дачах, а в нормальных квартирах. Многодетные семьи не перебиваются с копейки на копейку. Что примечательно, эти религиозные женщины никогда не посещают мечети.
Вещают из Саудовской Аравии
– Религиозные – и не посещают мечети: звучит очень противоречиво…
– Сейчас можно получить любые знания, не выходя из дома. Многие из этих женщин интеллектуально развиты, их не назовешь глупыми. Кто-то из них даже знает арабский язык. Спрашивали: как выучили язык? Говорили, что учили самостоятельно, через Интернет. Одна женщина подключалась по скайпу к Исламскому университету Медины и брала уроки у ученого из Саудовской Аравии. Я удивилась, потому что даже у наших специалистов нет представления о таких информационных источниках.
Преподаватель при мечети "Халифа Алтай" Талшын Кожахметова: "Мы говорим женщинам из религиозных семей, что у них есть свои права, они не должны беспрекословно подчиняться мужу". Фото Елены РЫШКИНОЙ
Конечно, есть и такие, которые ведут замкнутый образ жизни, слушают только своих мужей, носят никаб, то есть лицо у них полностью закрыто.
Интересуешься: как они дошли до никаба, ведь наше государство не шариатское? Мужья им говорят, что жены должны прикрываться, поэтому они надели никаб.
Мы объясняем женщинам, что у нас светское государство. К тому же в исламе нет требований закрывать лицо, женщина не обязана это делать. Наши бабушки носили казахскую традиционную одежду по шариату: длинное платье с камзолом и национальный головной убор – кимешек. Но эти женщины не признают традиции казахского народа. Они даже не знают, что черное одеяние – традиционная женская одежда Саудовской Аравии. Манипуляторы направляют их в определенные интернет-источники, где они находят 2–3 хадиса (предание о словах и действиях пророка Мухаммеда), и которые, как мне кажется, изменили на свой лад. А ведомые женщины верят в эти хадисы и считают их единственной истиной. Нам, как теологам, нужно тщательно с ними работать.
– Есть такие религиозные семьи, которые не пускают вас на порог дома? Вряд ли это радушные приемы гостей.
– Есть, это нужно признать. В таких случаях мы вызываем участковых и объясняем, что действуем согласно законодательству. Самое тяжелое – это установить с ними контакт. У них есть свои группы в мессенджерах и соцсетях. Если мы придем по адресу к одной женщине, через несколько минут все будут знать, что мы ходим по домам. Гостеприимства, конечно, не чувствуем. Раньше нас недовольно спрашивали, зачем мы приходим, и, вообще, называли наши визиты незаконными.
– Но одна такая беседа раз в полгода ведь не поможет? У человека другое мировоззрение, и надо полностью менять его сознание.
– Конечно, 1 раз прийти побеседовать, толку не будет. За этот август я приезжаю в Актобе второй раз. Прежде всего, работаю с женщинами как психолог. Я прихожу в их дом как мусульманка, как сестра. Они не должны видеть во мне врага. Если будет враждебный настрой, беседы не получится. В 2016 году при Духовном управлении мусульман Казахстана открылся женский жамагат, где девушки и женщины повышают свою религиозную грамотность. Филиалы работают по всему Казахстану. Я – руководитель женского жамагата при духовенстве в Усть-Каменогорске. Управление по делам религий Актюбинской области тоже наладило эту работу в своем регионе, на местах работают местные теологи, они проводят семинары для пострадавших от нетрадиционных течений. “Бал в этой стране правят религиозные фанатики или помешанные”: откровения бывшего боевика, воевавшего в Сирии
– Удивительно, как мужья, приверженцы нетрадиционного ислама, отпускают своих жен на такие семинары?
– В религиозных семьях 2 теолога параллельно работают – и с мужчиной, и с женщиной. Беседы проходят каждый месяц. По законодательству, конечно, мы не имеем права без каких-либо причин вторгаться в чужую семью. Религиозным женщинам также помогают материально, если возникла трудная жизненная ситуация. Консультативно-реабилитационный центр “Ансар” – в тесном контакте с этими женщинами. Наша задача в том, чтобы работать с ними и объяснять, что такое истинная религия. Человек сразу в религию не приходит. Обращается к Богу, когда трудная жизненная ситуация, болезнь. В глубине души он начинает чувствовать веру и просить помощи у небесных сил.
– Как говорят, все не верят в Бога до первой встряски самолета...
– Да, например, после смерти близкого человек начинает думать о том, что будет после смерти. Если в своей жизни он уже настрадался, устал от тяжелого бремени, то начинает искать что-то светлое и зачастую попадает в сети манипуляторов. В мире есть 4 мазхаба, которых придерживается ислам: ханафитский, маликитский, шафиитский и ханбалитский. В Казахстане придерживаются ханафитского направления. Но не все казахстанцы знают, что дозволено, а что нет. Есть непонимание в традиционном веровании, потому что идет влияние из Саудовской Аравии. Никакого мазхаба они не признают, у них только идеология ваххабизма. Проповедник Мухаммад ибн Абд аль-Ваххаб был первый, кто разрешил проливать кровь мусульманам. Из этого можно понять, какие жизненные принципы у ваххабитов. Как говорил Пророк, истинный мусульманин – тот, который своим словом, своими руками никому не делает плохого.
“Ваш регион – эмоциональный”
– Интересно ваше мнение: почему именно в Западном Казахстане находятся очаги ваххабизма?
– Деструктивные течения распространяются не только в Западном Казахстане. Я работала по приглашению в Жезказгане. Там тоже чувствуется агрессивный настрой среди приверженцев деструктивных течений.
– Но 5 июня 2016 года теракт произошел именно в Актобе…
– Во-первых, играет роль менталитет. В Западном регионе много эмоциональности, мужчины более экспрессивные, я бы сказала, даже агрессивные. В романе “Кровь и пот” описано, как мужчины Западного региона шли наперекор царю. В Актобе, Атырау, Актау в жителях от предков течет воинственная кровь. Если что не так, идут с кулаками. Если сравнить с Восточным Казахстаном, то там мужчины спокойные. Руководители религиозных течений тщательно изучают историю, культуру каждого региона, прежде чем запустить там свой механизм. Во-вторых, Западный регион – нефтяной, а где ресурсы – там деньги.
Елена РЫШКИНА, АКТОБЕ