– Такие аппараты у нас есть еще в Институте онкологии и радиологии, а также в онкоцентрах Актобе, Нур-Султана, Семея, – рассказывает главный онколог РК, академик НАН РК, директор КазНИИОиР Диляра КАЙДАРОВА. – И вот пятый запустили здесь, в городском онкоцентре. Шестой в конце года установим в Павлодаре. Уже идет его инсталляция. На следующий год оборудуем в Усть-Каменогорске и Актау. В Актау уже идет закуп оборудования, и открытие онкоцентра намечено на 20 апреля 2020 года. 8 лет там простоял недостроенный объект. И наконец аким нашел 7 миллиардов частных инвестиций нефтяников для государственного пользования, чтобы достроить здание и оборудовать его. Согласно комплексному плану, сейчас решается вопрос с инвесторами в Караганде. Так улучшается онкологическая помощь во всех регионах. Мы работаем с государственными и частными организациями. Ускоритель и радиологический корпус в Алматы был профинансирован за счет республиканского бюджета на 3 миллиарда тенге.
– Как это улучшит ситуацию в Алматы?
– Прежде лучевое лечение проводилось только у нас, в онкоинституте. Было всего три аппарата, и пациентам приходилось ждать своей очереди по два месяца. Но при онкологии ожидание, сами понимаете, чревато нежелательными последствиями. С вводом в эксплуатацию нового линейного ускорителя очередей теперь нет. В день здесь проходят лечение около 70 жителей города. Можно устранять практически любую онкопатологию, при которой эта терапия показана. И не надо тратить деньги на то, чтобы ехать за границу.
Технологии смарт
– В отличие от ускорителей предыдущих моделей здесь все делается точно, быстро и качественно, – поясняет заведующий отделением лучевой терапии Алматинского онкологического центра Евгений ИШКИНИН. – Этот аппарат с несколькими степенями защиты очень умный. Например, если он не откалиброван и не настроен в нужном режиме, то не даст и облучения. Сработает система защиты. А безопасность и комфорт пациента для нас превыше всего. Во время облучения человек слышит не звуки машины, а расслабляющую музыку и перед собой видит прекрасный пейзаж наших гор.
Обслуживает ускоритель целая команда специалистов. Радиационный онколог обрисовывает опухоль, окружающие органы и назначает вид лечения. Но он не может работать без физиков, инженеров, лучевых лаборантов, как хирург при операции – без анестезиолога. Медицинские физики у нас проводят ежедневные и регулярные проверки всех систем аппарата, его настройку, подбирают нужную энергию в зависимости от вида опухоли и ее локализации и фокусируют лучи точно в цель. Это позволяет давать большую дозу излучения, защищая при этом окружающие органы.
Опухолевые клетки, попадающие в этот пучок, уничтожаются. И лишь незначительная часть здоровых клеток может при этом воспалиться. Тем не менее они выживают.
Чем меньше здоровых клеток и тканей попадает под излучение, тем меньше побочных реакций у человека. Этот линейный ускоритель позволяет опухоль любой локализации облучить максимально точно и бережно для окружающих тканей. Так мы улучшаем качество жизни наших пациентов.
– Чем раковая клетка отличается от здоровой?
– Своим неправильным строением. Попросту говоря, злокачественная клетка и сделана как попало, и делится бесконтрольно. Их число быстро растет, и они слабо дифференцированы. В отличие от здоровых клеток под воздействием высокой энергии облучения они легко погибают. А если не умирают, то лишаются способности воспроизводить себе подобные и в дальнейшем не метастазируют. Здоровые же клетки способны пережить воздействие излучения, при этом лишь воспаляются, а потом восстанавливаются.
В среднем раковая клетка живет 2–3 месяца. Поэтому через такой промежуток времени мы обязательно отслеживаем, что происходит с опухолью у наших пациентов: уменьшилась ли она, перестала ли расти, не беспокоят ли человека реакции после облучения?
При помощи этого линейного ускорителя мы проводим так называемую управляемую лучевую терапию, когда встроенный компьютерный томограф визуализирует форму, размер и положение опухоли и с высочайшей точностью направляет на нее излучение – по типу томотерапии.
Кроме того, в аппарат встроен и радиохирургический комплекс, который еще называют киберножом. И эта радиохирургия работает по принципу однократного облучения опухоли высокой дозой ионизирующего излучения.
В течение 10 минут человек лежит в боксе, аппарат вращается вокруг опухолевого очага. И эффект достигается за один сеанс. Еще наш линейный ускоритель может следить за дыханием пациента, чтобы точно облучать опухоль на разных фазах дыхания.
– А что потом происходит с убитыми клетками?
– Опухоль распадается. Здоровые клетки организма растаскивают ее по кусочкам и выводят вместе с кровью, лимфой и мочой. Все это поглощается и рассасывается. При этом бывают легкое недомогание и слабость, но, если человек ведет здоровый образ жизни, ест овощи-фрукты, пьет хорошую воду, нормально спит, двигается, он быстро восстанавливается.
При современных методиках лучевой терапии, когда создается трехмерная модель зоны облучения и определенные дозы облучения доставляются в нужные участки, лечение, как правило, длится месяц-полтора. Опухоль постепенно уничтожают за 20–30 сеансов, которые проводят в рабочие дни.
При радиохирургии же вместо 30 сеансов проводится всего один. Существует еще стереотаксическая радиотерапия, при которой большая доза облучения дается за несколько сеансов облучения. Подобные методы лечения равносильны хирургическим операциям. То есть прицелились, выстрелили, и даже по прошествии времени на контрольном осмотре опухоль не обнаруживается. Метод радиохирургии применяют, как правило, при локализованных опухолях малого размера.
– Как же лечили больных, когда не было таких умных машин?
– Пациентов облучали на гамма-терапевтических аппаратах без современных систем защиты и автоматизированного контроля. При этом луч невозможно было направить абсолютно точно, особенно в труднодоступные органы. И, конечно, у больных было много лучевых реакций. Как жить после онколечения? Советы врача
Допустим, надо было облучить предстательную железу, а под облучение попадали еще таз, кишечник, страдал мочевой пузырь. Потом были осложнения. Приходилось давать меньшую дозу – не 80 грей без перерыва, как сейчас, а 60 грей с перерывом. Лечение было менее эффективным, меньше убивалось опухолевых клеток, они вновь быстрее росли и распространялись. А если использовали большие дозы, то случались воспаления, осложнения, и страдало качество жизни человека.
В 70-х годах примерно от такого излучения пострадала моя бабушка. Прошла лечение, после которого у нее возникло осложнение в кишечнике. От этого она, к сожалению, и скончалась. Потому я и решил стать радиационным онкологом, чтобы не допускать таких проблем у других пациентов. К счастью, современные технологии это позволяют. Да, эта техника дорогая, не каждой стране она доступна.
Но уж лучше тратить деньги на такие высокотехнологичные аппараты, чем на особняки и всевозможные излишества.
Чтобы подобное суперсовременное лечение было доступно каждому нуждающемуся.
Алматы