Самарканд состоит из трех частей – старого города, центра и промышленно-жилой зоны.
Улицы старого города, где в основном ходят туристы, ровные и ухоженные. Здесь постоянно ведется строительство – тротуаров, фонтанов, магазинов. Все максимально улучшается, чтобы скрыть от гостей бедность горожан. Где возможно – строятся стены, украшенные в национальном стиле, с синим кафелем. Где поставить стену нельзя – дворы закрываются чем-то вроде колоннады со стрельчатыми арками.
Старый город максимально сохранен в том виде, как он был рожден: одноэтажный, с кривыми улочками, глухими дувалами. Как дань времени – в некоторых дувалах проделаны оконца-магазины, через которые можно купить нехитрую снедь. В том районе, где жили мы, часть заборов была украшена шестиконечными звездами Давида – еврейской символикой. Видимо, здесь когда-то жили бухарские евреи. Да и наша гостиница была переделана из старого купеческого дома. А именно евреи были самыми оборотистыми купцами в Самарканде.
Зайдешь в такой кривой проулок, и кажется, будто попал в сказку о Ходже Насреддине: вот-вот из-за угла выскочит его осел, а за ним – сарбаз с тяжелой саблей. Но поворачиваешь за угол, а там, у стены, жмется маленький узбекский “Матиз”, и пара пацанов висят на опорном столбе навеса. Увидев нас, они с интересом распахивают глаза.
– Hello, – выдает старший.
От неожиданности мы останавливаемся:
– Привет, пацаны. Как дела?
Глаза у старшего тускнеют: мы говорим по-русски, значит, почти свои. Неинтересно.
Через квартал – опять стайка детей пожирает нас глазами. Видно, что мы отличаемся от местных, и снова слышим: hello!
Чуть дальше встретили почтенную старушку. Увидев нас, она, видно, подумала, что мы заблудились, и спросила:
– Where you should leave?
То есть поинтересовалась, куда нам нужно, но по-английски!!! Да тут активно учат языки!
– Мы просто гуляем, – ответили мы уже уверенно.
– Тогда приятного отдыха, – уже чисто по-русски ответила с улыбкой бабушка.
Туристов тут явно ценят. Вывод такой мы сделали не только потому, что каждый встречный свободно изъяснялся по-английски. Поражает способность местных властей создавать комплексы из разрозненных, казалось бы, объектов, связывать их удобными для туристов дорогами, оформляя эти дороги в национальном стиле.
Так, центральная площадь Самарканда – Регистан – связана удобными дорогами с комплексом Гур-Амир, мавзолеем эмира Тимура, и величественной мечетью Биби-ханум – его любимой жены. Дорога между Регистаном и мечетью – пешеходная, с вполне современными магазинами, но оформленными не блестящим пластиком или пафосным мрамором, а серо-рыжим кирпичом в духе старого города.
Сразу за мечетью Биби-ханум находится крупнейший Сиабский рынок. Он функционально разделен на две части с таким расчетом, чтобы самые экзотичные ряды – с хлебом, сухофруктами, национальной одеждой и сувенирами – были на виду у туристов, а более обыденные товары как бы скрыты от чужих глаз.
То, что этим рынком активно пользуются местные жители, особенно женщины, одевающиеся в национальную одежду, только добавляет колорита. Когда видишь, как на рынок идет подросток с подносом лепешек на голове, понимаешь, что город живет традициями.
А дальше, через ташкентскую дорогу, находится городище Афросиаб. Здесь еще идут археологические раскопки. И можно уверенно сказать, что через 5–8 лет или дорога пройдет по другому месту, или через нее будет перекинут мост, чтобы драгоценные туристы могли легко пройти к раскопкам и подивиться достижениям средневекового Узбекистана.
Сами древние мечети и мавзолеи почти не тронуты рукой современного строителя. Очарование старых построек есть даже в развалинах – видно, какое здание стояло, куда смотрела стена, где была арка. Все это можно мысленно воссоздать по остаткам стен и фундаментам мавзолея. Кое-где видно, что уложена новая кирпичная кладка. Но и она не бросается в глаза. Лишь немного светлее сам кирпич, без патины времени. Сделано это только в тех местах, которые готовы были обрушиться.
Здесь остро сожалеешь о том, что Казахстану не повезло на средневековые памятники архитектуры. А тут – другое дело! Только на туристической карте Самарканда, выданной нам в гостинице, было указано более 20 различных объектов. И все мирового уровня. Но и в нашей стране есть свои памятники, которые следует сохранять. И на них можно зарабатывать. Но у нас подход другой. Нашему чиновнику надо не создавать условия, чтобы частник – торговец или гостиница – заработал деньги, а отчитаться перед начальством в выполнении программы и освоении выделенных на нее денег.
Нынешний центр отделяет новый и старый город. Здесь уже все современно. Даже кафе с хот-догами и колой. Первые этажи домов отданы под магазины и аптеки. И что особенно бросается в глаза – едва ли не в каждом доме работает свадебный салон.
– У нас любят выходить замуж, – шутят местные жители.
– А жениться?
– А жениться не очень.
А вот жилая зона – полный швах. Здесь не бывает туристов, поэтому дороги не ремонтируются вообще.
– У нас был хоким, который хотел построить дороги. Но не успел. Посадили, – рассказывает местный таксист.
Бросается в глаза, что молодых мужчин на улицах очень мало. Большая часть из них работает в России, Казахстане, Южной Корее. Поэтому переводы денег из-за рубежа – самая нужная услуга банков.
Другое отличие нового города от старого – нет воды. В домах вырезаны батареи центрального отопления. Они не нужны, потому что котельные не работают. Воду здесь подают один раз в сутки. Местные жители набирают воду во все емкости, запасаясь ею на сутки. Мы напросились в гости, и нам пришлось мыть руки в наполненной ванне: другой емкости с водой у хозяев в этот момент не оказалось. Но самаркандцы не унывают.
– Заработаю денег, на стену повешу бойлер на тонну воды. Будет тогда у нас и холодная вода постоянно, и горячая, – уверенно рассказывает о своих планах хозяин дома.
Самарканд – Алматы