Но на месте владельцев телеканалов я бы чуток опомнился и на какое-то время приостановил показ панорамы зеленых гор Грузии с хрустальными родниками.
По крайней мере, на сегодняшний эфир - 13 августа объявлен в России днем траура. Не может же быть уже до такой степени все равно, что рекламировать, лишь бы не даром!? Водица-то - с кровью…
Непросто говорить о такой войне. Но и молчать невозможно. Не понимаю тех, для кого это повод "взбодриться", пообсуждать количество раненых и убитых, стратегические действия сторон. Из них так и прет адреналин, словно себе в компьютер новую "стрелялку" установили. Есть и такие, кто с искренним облегчением вздыхает: "Слава Богу, у нас-то все хорошо". Неужели кадры хроники - рыдающие старухи, мертвые дети, сошедшие с ума их матери - рождают только такую реакцию? Завернемся в одеялко и сладко-сладко заснем - пусть там себе убивают друг друга.
Конечно, мы - совсем другая страна, но для меня, например, все это так близко, словно режут по живому.
В юности мы дружили, не разбирая национальностей. Было абсолютно все равно, кто в нашей компании еврей, а кто - смесь китайца с армянином. В девяносто первом году - аккурат во время путча в Москве - мы пребывали на турбазе близ Сухуми. И тогда я впервые в жизни увидел натуральный "оскал шовинизма". Спустились в город: магазины закрыты, газетные киоски закрыты, только в булочные стоят длиннющие очереди испуганных женщин. Идем по улице, молчим. Навстречу несколько парней. "Осетины", - вдруг цедит сквозь зубы наш друг Гия. И лицо говоруна и бабника, весельчака и хлебосола, красивое лицо античного бога вдруг бледнеет и искажается гримасой ненависти. Он шепчет по-грузински яростное ругательство, и кажется, будь у него на боку кинжал, он немедленно выхватил бы его. Это было неправдоподобно - и потому страшно. Как во сне - пустая улица с шуршащими под ветром бумажками, где-то впереди - шлепанье прибоя, крики чаек, и вот это - "осетины"…Вроде как недочеловеки…
На следующий день, подозревая, что керосин авиационный исчезнет так же внезапно, как все продукты в городе, мы на каком-то кривом самолетишке улетели в Москву.
Шли годы, общались все реже, потом и вовсе перестали. Где ты сейчас, душа компании, любитель блондинок - Гия? С автоматом в руках, уверенный в своем праве решать, кто достоин жить на земле, а кто нет? Или сам уже стал частью этой земли - такой прекрасной и щедрой, с такими мудрыми, до слез уважаемыми стариками? Помнишь, как душевно мы пели за молодым вином: "Расцветай под солнцем, Грузия моя…".
Эх, генацвале…