Вот уже 15 лет это место становится приютом для босяков, которым не только дают временный кров, но и одевают-обувают, помогают восстановить документы, возвращают к родным или направляют в дома престарелых и другие социальные учреждения.
В холода жди гостей
КГУ “Центр социальной адаптации для лиц, не имеющих определенного места жительства” акимата Астаны – это мужской и женский корпуса (в котором также расположены комнаты для инвалидов) на 180 койко-мест и ночлежка на 50 мест.
– Сейчас у нас находятся 146 получателей услуг, при похолодании, бывает, их количество растет, но даже в такие дни мы редко работаем в авральном режиме, – рассказывает директор центра Мурат КАРИЕВ.
Судя по предоставленным “КАРАВАНУ” данным, пик “клиентуры” в этом году пришелся на февраль – 229 человек. При центре есть и ночлежка, куда можно прийти после 18 часов, принять душ и переночевать. С января по сентябрь здесь побывало почти 8 тысяч человек, большинство из них – иногородние.
На содержание одного получателя услуг, как называют в центре своих постояльцев, в день выделяется чуть более 2 тысяч тенге, в год это около 870 тысяч тенге – меньше, например, чем на одного заключенного, на которого – официально – расходуется до миллиона тенге.
После трехлетней работы в центре его руководитель условно делит всех постояльцев на три категории.
– Первая – это те, кто споткнулся и кому надо помочь, вторая категория имеет проблемы с алкоголем, а третья – это маргинальная, с которыми уже ничего не сделаешь. Немало у нас и приезжих работяг, которых обманули их хозяева и не рассчитались. А наркоманов, согласно стандартам, мы не имеем права принимать. Средний возраст жителей центра – 40–60 лет, так называемые “возвращенцы” – кто уже неоднократно побывал в наших стенах – составляют 30 процентов. 5–6 процентов – бывшие заключенные. Самому молодому постояльцу было 23, самому пожилому – 85, – рассказывает Мурат Кариев.
С каждым пришедшим в центр адаптации заключается договор ресоциализации, который предусматривает получение санитарно-бытовой, юридической, психологической и других видов помощи. Чаще всего “новобранцам” требуется медицинская помощь, которую они получают после прохождения санпропускника.
– Как правило, у бездомных лиц фиксируем отморожение конечностей, инфицированные раны, ожоги. Всех проверяем на туберкулез, ВИЧ/СПИД, гонорею, сифилис, холеру, – говорит врач Зибагуль ЖУМАШЕВА.
Бродяги попадают сюда не только благодаря сарафанному радио, которое работает и в их среде, но и через социальный патруль – пилотный проект центра. С 8.30 утра до 9 вечера патруль колесит по улицам Астаны с наибольшим скоплением лиц без определенного места жительства и доставляет их в центр. Тесно работают тут и с полицейскими.
Находиться в приюте местные бездомные могут от месяца до года, иногородние – до месяца. Бывает, что задерживаются и на дольше – из-за затяжных процедур оформления документов, переписки с госорганами других стран, гражданами которых называют себя бомжи. Кстати, только с начала этого года десяти местным обитателям заменили красные паспорта образца 1974 года!
– У нас сейчас проживает Юрий Маматай, мужчине под 60, слепой. Не получает ни пенсии, ни пособий. Впервые оказался в нашем центре 10 лет назад. По словам Юрия, он – гражданин Монголии, в Казахстане находится без документов. Мы вели переписку с монгольским посольством, но там не смогли нам помочь. По рассказам Юрия, он работал в Караганде и Алматы – мы отправляли его в тамошние аналогичные центры (со всеми центрами в регионах заключены меморандумы. – Прим. авт.), но две недели назад он вернулся, и теперь через суд мы пытаемся определить его статус и дальнейшую судьбу. Опять же со слов самого мужчины, у него нет семьи и детей. Но в душу ведь не залезешь, а по-человечески, глядя на его мытарства, жалко становится, – делится директор приюта и добавляет, что пока не установлено гражданство шести обитателей центра. – Порой бывает сложно установить личности поступающих к нам, ведь мы записываем данные с их слов, а поди разбери, что там правда, а что – вымысел. Потом уже психологи начинают работать с ними, узнают подробности биографий. В итоге возвращаем постояльцев в семьи, если родственников нет, а пенсионный возраст достигнут – в дом престарелых и инвалидов, оформляем соответствующие документы. Если имеются подтвержденные экспертизой психические отклонения, то через суд оформляем в психоневрологическое медико-социальное учреждение.
Кстати, чтобы занять бездомных, центр заключил меморандумы с крупными госучреждениями по трудоустройству своих подопечных в упрощенной форме.
А еще в центре работает библиотека. К Достоевскому с его извечным “тварь я дрожащая или право имею” босяки редко обращаются – предпочитают детективы, а женская половина, которая в центре в меньшинстве, – любовные романы. Некоторые любят философские книги, отмечает библиотекарь центра Раиса Ивановна.
Книга бродячей жизни
Хотя книги впору писать о жизни самих обитателей – настолько они иногда драматичны. И не всегда на дне оказываются алкоголики или бывшие заключенные – через центр проходили люди с высшим образованием и некогда высокими должностями, директора совхозов и даже герои войн…
– У нас жил воин-интернационалист, участник афганской войны. Мужчина сломался духом, запил… Потом о его судьбе узнали однополчане, приехали навестить и награду вручить. Другого постояльца показали по ТВ, родственников у него нет, так за ним приехали односельчане и забрали к себе. А в этом году мы отправили в дом престарелых нескольких наших выпускников, как мы их ласково называем. Так вот двое из них нашли там свои половинки, – делится с нами директор Мурат Кариев.
Сами обитатели центра не спешат открыть незваным гостям в лице журналистов страницы своей жизни. Молодая женщина и бабушка божий одуванчик темнеют лицом на просьбы рассказать о себе.
Старушка, кстати, специально приехала в Астану из Костаная, чтобы оформиться в столичный дом престарелых. При живых детях…
Впрочем, у многих бездомных есть родные и кровиночки, с которыми после распада семей связь давно потеряна или которые, сполна получив родительскую любовь, ответили сыновьей неблагодарностью…
Игорь, которого мы застали в швейной мастерской, находится в центре адаптации второй месяц.
– Освободился из мест лишения свободы в Петропавловске, по пути в Астану потерял документы. Обратился сюда, мне помогли. Пока жду документы, шью одеяла – научился в колонии. Родители умерли, сам по себе, один я остался. Правда, есть сводный брат, – рассказывает мужчина.
За другой швейной машинкой сидит Хафиз – некогда режиссер телевидения, в 90-е годы ставший рабочим-строителем.
– Жизнь тяжелая была после распада Союза, нас на областном акмолинском телеканале сократили. Дети есть где-то, где именно, не знаю, они с матерью живут. Я-то второй раз женился, – говорит пожилой постоялец.
Марии уже под 70, в центре она находится два месяца – ждет документы, украденные вместе с деньгами в доме брата.
– Дома у меня нет, снимаю квартиру за 25 тысяч, пенсия – 40 тысяч. Два года назад подрабатывала – подметала улицы, а сейчас ноги болят. Сын живет отдельно – женат, но деньгами помогает. У нас все хорошо, просто он на работе занят, а я не могу далеко ехать в ЦОН. Вот дождусь документов – и обратно к себе, а в дом престарелых пока не хочу, – откровенничает женщина.
Другая постоялица, Нина, напротив, считает дни до того, как переступит порог последнего приюта стариков. Три класса образования, пенсия в 39 тысяч, умерший муж-пьяница и живой сын…
Зейнеш в центре уже пятый раз. У 40-летней женщины диагноз шизофрения, а несколько лет назад она перенесла инсульт.
– Врачи сказали, что ходить больше не буду, но благодаря персоналу центра я сейчас стою перед вами. Дочка у меня есть, но она взрослая, я с ней не общаюсь – сказала, чтобы строила жизнь без меня, – говорит она.
Вместо послесловия
В эти холодные дни каждому из нас хочется побыстрее оказаться в тепле. Не вдаваясь в рассуждения о том, надо ли помогать людям, добровольно избравшим для себя путь бродяги, мы просто обращаемся к читателям с просьбой видеть тех, кто стоит за нашими дверями и кому нужно наше тепло.
Астана